Андрей Буровский - Да здравствует «Застой»!

Но еще это было интересно: среди номенклатуры было много образованных и любопытных людей.

Образованность, любопытство, социальный оптимизм номенклатуры — самое сильное и самое симпатичное ее качество.

Попав в номенклатуру, человек оказывался прочно отделенным от всего остального народа. И чем более высокое положение в номенклатуре он занимал, тем прочнее был отделен.

Руководитель совхоза в номенклатуру входил. Он имел продуктовые и вещевые спецпайки, — это называлось «прикрепление к спецраспределителям». В них он мог получать продукты дефицитные или такие, за которыми были очереди. И вещи, которых в широкой продаже могло вообще не быть. Например, норковые зимние шапки. В провинции их в широкой продаже не было вообще, а в спецраспределителях для спецконтингента — пожалуйста. И с медицинским обслуживанием получше — есть спецполиклиники и спецбольницы для спецконтингента. В обычной поликлинике для рядовых людей — давка, талончики с 8 утра, очереди, в коридорах кашель, бывает, что и грубость медсестер. А в спецполиклинике все вежливые, давки нет, и палаты на 4–6 человек только для самого низового контингента. Чуть начальник главнее — лежит в палате на 2–3, а то и на 1 человека. И с лекарствами тоже получше.

Не торопитесь осуждать номенклатуру — к этим «привилегиям» (с которыми так боролись в «перестройку») имела отношение не она одна. Ученая степень кандидата наук тоже давала ряд привилегий: от дополнительной жилплощади до прикрепления к спецполиклинике.

Ученая степень доктора могла давать право и на продуктовый спецраспределитель. Не всегда и не во всех городах — но давала. Интеллигенция негодовала, потому что (по ее мнению) ей давали меньше, чем она того заслуживала, но это уже второй вопрос. Главное — до «перестройки» как-то особо привилегиями никто не возмущался. Возмущались тем, что их маловато.

Но это — только низовая номенклатура. Чуть повыше ранг — расширяется число всего, что можно получить в распределителях. И появляются спецдачи, спецпутевки, спецвозможности… Человек как бы уплывает от жизни, которую ведут основные массы советских людей. Кто-то штурмует по утрам автобусы, в пятницу вечером ломится в электричках на дачу, добывает дефицит, переплачивает на рынках за мясо, считает удачей достать колбасу по 2 рубля 20 копеек килограмм или «синюю птицу счастья», то есть курицу. А даже средний по рангу партийный чиновник избавлен от всего этого. Он живет все больше в особом мире, где он волшебно избавлен от всех бытовых проблем.

Если речь о верхушке номенклатуры, в Москве и Ленинграде-Петербурге, то эти люди вообще жили в особом мире даже территориально. В других домах, на других дачах за высокими заборами. Они отдыхали в особых санаториях, ездили на особых машинах и так далее. Дети номенклатуры могли и не очень понимать, каковы условия жизни большинства населения.

Типичная история советских времен — особо подчеркиваю, никакой не анекдот. Жена крупного чиновника с ужасом смотрит на геолога: он зашел к ее мужу в спецквартиру. Отношения у этих двух очень хорошие, они сотрудничают… Но один — «рядовой» кандидат наук, другой — сотрудник краевого комитета КПСС. Ужас же вызван тем, что, ожидая чиновника, ученый похвастался его жене: вот, купил колбасы!

— Вы что, колбасу для населения едите?!

Женщине и в голову не приходило, что этот симпатичный сотрудник ее мужа и есть то самое население, для которого готовится низкосортная колбаса.

Мне легко возразить: в любом обществе верхи всегда отделены от низов многим, в том числе и уровнем потребления. Стала расхожей фраза, которую приписывают Марии-Антуанетте:

— У них нет хлеба? Почему же они не едят пирожных?!

Почти такую же фразу произнесла одна обеспеченная дама… из верхушки советских ученых. Ее попросили одолжить небольшую для нее сумму: на покупку стиральной машины.

— Конечно, Машенька! Сейчас принесу… но почему вы не снимаете с книжки?!

Известно, что Джон Кеннеди в университетские годы мог позвать приятелей в дорогой ресторан, позабыв кошелек. Ему просто не приходило в голову, что в карманах всей честной компании может не найтись такой мелочи, как сумма месячного заработка профессора…

В общем, универсальная проблема. Но в СССР ее решали, пряча от людей. То, что у кого-то есть что-то с приставкой «спец», противоречило советской идеологии, шло вразрез с марксизмом-ленинизмом, научным коммунизмом и обязательным для всех курсом «Истории КПСС». Стыдное такое явление.

А отделенность от остального народа стала самой слабой стороной номенклатуры. Мало того, что партчиновники духовно жили в мире марксистского сюрреализма, они не очень представляли, чем и как живет остальная страна. Отрыв от реальности гарантирован.

Как реально можно управлять государством? Пряником — то есть деньгами, привилегиями, назначениями, подарками. Кнутом — то есть принуждением, страхом, разжалованием, тюрьмой.

В СССР пряников-назначений было не много, потому что действовала «несменяемость». Пряники-деньги не играли особенной роли. Всерьез действовал, пожалуй, только пряник-квартира, да и то не во всех случаях.

Кнут тоже действовал мало.

Во-первых, потому, что социальная защищенность населения была очень высока. Реально наказать советского человека было трудно, потому что всем все «полагалось», а «полагающееся» крайне трудно было отнять.

Во-вторых, потому, что уровень жизни был невысок, и наказание действовало слабо. Переведут на более низкую должность? Деньги сравнимые, ответственности меньше. Вышлют на «периферию»? И там люди живут. Не все цеплялись за столичную прописку и жизнь в большом городе.

Реально партноменклатура могла управлять в основном административными рычагами и примитивным морализаторством. Не случайно в брежневские времена пропагандистская кампания катилась за кампанией. Лозунги были восхитительны сами по себе:

«Экономика должна быть экономной»

«За себя и за того парня».

«Наше — значит, мое».

Еще больше восхищает, что всегда находились люди, принимавшие эти логунги всерьез.

Правительство призывало конструкторов соревноваться за снижение расходов металла на единицу мощности машин, за достижение высших мировых параметров техники.

Руководителей предприятий, объединений и цехов призывали быть бережливыми, не тратить лишних денег и добиваться высоких показателей.

Партийным организациям предписывалось держать в поле неослабного внимания ход работы на полях, фермах, участках и в цехах.

Рабочих призывали не пить на производстве, выполнять и перевыполнять план.