Офицерский корпус Русской Армии. Опыт самопознания

От подобного воздействия молодые офицеры, за редкими исключениями, много выигрывают в лучшем смысле этого слова. Каждый тянется по службе, а вместе с тем охотно трудится не только сам над собою, а в свою очередь и над другими. Товарищество понимается здесь в смысле сплочения всего корпуса офицеров не только для совместной жизни, дружбы и выручки друг друга, а прежде всего для единодушного, достойного служения родине. Ввиду сего, проступки офицеров никогда не покрываются ложными понятиями о товариществе.

В результате достигается лучшее, чего только достигнуть можно. Со временем молодые элементы очищаются, по крайней мере, от тех своих недостатков, которые вредят общему делу службы и единству духа и закаляются в строгих требованиях общего «е sprit de corps», придающего армии великую силу.

Нет спора, что и здесь встречаются, особенно в последнее время, среди молодежи офицеры, не подходящие под общий уровень, неспособные идти по намеченному направлению даже по политическим своим убеждениям, но их явно обличают, а в крайности удаляют.

Бесполезно было бы указывать для опровержения выше мною изложенного на сочинения вроде известного рассказа «Из маленького гарнизона» или брошюры «Изнанка германской нравственности» и на разные отдельные факты, обнаруживающие и в армиях наших соседей скандальные стороны жизни и некоторые тени.

Нет семьи без урода, и всюду на белом свете встречается пустота, разврат, карты, продажность, пошлые женщины и беспомощные, безнадежно задолженные офицеры, спорадически даже политическая неблагонадежность и т. д. Но здесь все это неуклонно строго преследуется и потому не достигает таких размеров, как в армиях некоторых других стран.

В силу поясненного выше воздействия в громадном большинстве германских и австрийских офицеров вырабатывается твердый, решительный характер, укрепляется преданность долгу службы, чести и порядку, дух соревнования и самоотвержения, безусловная исполнительность, готовность всегда быть полезным общему делу, стремительная энергия и товарищество как основы всей службы.

Общее корпоративное сближение , о котором я упомянул выше, является, по-моему, самым характерным различием заграничного и нашего корпусов офицеров. Оно приносит еще и ту пользу, что там вследствие близкого знакомства друг с другом офицеров более авторитетные из них, выдающиеся способностями и личными качествами характера сами собою, как будто с общего согласия, выступают на первый план, и никто не удивляется, если они выдвигаются быстрее других по службе, становясь начальниками своих товарищей. Их авторитет признавали еще тогда, когда они занимали одинаковое по службе положение.

Благодаря внедрившемуся в корпус офицеров понятию о необходимости подчинения личных интересов общим каждый сознает, что в высшие начальники годятся не все подряд, а лишь самые достойные из них, потому что качества, требуемые от высшего начальника, свойственны далеко не всякому, и потому производство в высшие чины, начиная даже со штаб-офицерского, всех по старшинству, безусловно, невозможно без величайшего вреда для службы и для всего военного дела, как велико бы ни было усердие к службе менее способных.

Таким образом, там действительно во главе воинских частей стоят компетентные, отборные во всех отношениях начальники, с железной настойчивостью воспитывающие своих офицеров в духе военного товарищества и дисциплины, неослабного чувства долга и бескорыстного служения родине. <���…>

Именно благодаря такому подбору своих членов в армиях этих стран офицеры, составляют корпорации с патриотическими традициями, опирающимися исключительно на национальность одного только коренного народа, основавшего это государство.

Констатируя же факт неполного преобладания в рядах нашей армии, и особенно в высших слоях ее, национального элемента, который сильно смешан с представителями нерусского происхождения, разве можно ожидать, чтобы у нас мог развиться тот дух пламенного патриотизма, который в армиях наших западных соседей в тяжелые времена защиты отечества играл такую важную роль.

У нас же вследствие упомянутых выше обстоятельств и разнородности офицерского состава корпоративного духа быть не может. А раз его нет, то не может быть и такого единства, как в армиях с корпоративным духом офицеров. Естественным последствием сего является сравнительная разрозненность, начиная с сослуживцев каждой отдельной части и кончая большими единицами наших войск. Офицеров одного полка у нас связывают большею частью только служебные обязанности и уставные требования, вне которых они предоставлены сами себе. А где нет прочной спайки малых единиц, там и большие не сближаются. У нас нередко обособлены духом даже полки одних и тех же бригад, дивизий, и как часто замечается разлад между самыми близкими частями. Что же сказать еще о взаимных отношениях больших единиц или различных родов войск?

Рознь эта усугубляется еще существованием отдельных офицерских собраний в каждой части, а не общих гарнизонных собраний, которые при условии надлежащего воздействия сверху могли бы способствовать сближению различных частей и родов войск.

Здесь я позволю себе оговорку по отношению к защищаемому мною корпоративному (но далеко не кастовому) духу офицерского общества надеюсь, что не нужно доказывать полной совместности понятия о «национальных» армиях, заменяющих в XX веке прежние, своему народу чужие войска, с понятием о корпоративном духе офицеров, кульминирующем в культе высшего патриотического чувства самоотвержения.

Недостаточною сплоченностью нашей армии, как последствием отсутствия в ее частях корпоративного духа, объясняется также и недостаточное воздействие у нас на молодых офицеров со стороны их старших товарищей по службе и начальников. В нашем уставе, разъяснениях к нему и многих высших распоряжениях прекрасно выражена мысль об единстве корпуса офицеров и о взаимных отношениях сих последних друг ко другу. Однако сила обстоятельств не допускает положительного осуществления этой мысли на практике.

Представим себе общую картину прибытия на службу наших юных офицеров после выпуска их в офицеры.

Большею частью это цельные, золотые сердца, как их описывал поэт, полные природной дисциплины, желания служить и быть полезными.

Кроме официального, более или менее снисходительного со стороны начальников, а со стороны товарищей выжидательного приема, наш молодой офицер по прибытии в полк особенного к себе участия не замечает. Скорее он чувствует, что здесь каждый — сам по себе.

В каждой части существуют отдельные кружки, довольно чужие, а иногда даже недружелюбные между собою. Около командира части или его семьи группируются обыкновенно штабные и приближенные. Другие, более склонные привлекать к себе товарищей, штаб- или обер-офицеры имеют также свои кружки, а в противоположность им собираются где-либо отдельно офицеры не сходных с ними вкусов и направлений. Молодежь образует также свои отдельные товарищеские кружки. Выдающуюся же роль в этой разнообразной группировке офицеров как в хорошем, так и в дурном смысле слова чаще всего играют полковые дамы. Благодаря тому обстоятельству, что у нас, как ни в одной из европейских армий, поощряется семейная жизнь, число офицеров женатых, иногда без всяких средств, весьма значительно.