Александр Бушков - Крючок для пираньи

Не прошло пяти минут, как из кабинета вышел подполковник, развел руками:

— Извините, гражданин Микушевич. Такая уж ситуация…

— Да что вы, бывает, — великодушно кивнул Мазур, принимая от него свои небогатые пожитки.

Подполковник еще раз извинился, но глаза оставались умно-холодными. В приливе озарения Мазур понял причину такого гуманизма и покладистости: дело, конечно, не в мэре, а в географическом положении Тиксона. Сбежать отсюда можно только на самолете или корабле, пешком в Шантарск не двинешь. Легко блокировать аэропорт или при нужде догнать судно на хорошем катере. Тюремная камера просто-напросто расширилась, только и всего…

Предложение мэра отвезти их в гостиницу на «Волге» Кацуба отклонил, кивнув на свой заслуженный драндулет (чей номер, не сомневался Мазур, милиция надежно запомнила). Мэр еще минут пять тряс им руки, приглашал на чаек и выражал уверенность в грядущих эпохальных открытиях, которые неминуемо сделает «Морская звезда». Потом от него удалось отделаться, он сел в черную «Волгу» и укатил.

— Пошли, — сказал Кацуба, извлекая ключи от драндулета. — Все путем, ребята уже в отеле…

— Не подвезете? — спросила Даша, появившись неведомо откуда.

— Отчего же, — охотно согласился Кацуба. — Такую девушку, да с полным нашим усердием, а ежели насчет коньячку на ночь, так и это всегда готовы, как отмененные историей юные пионеры…

Она села на заднее сиденье и спросила:

— Слушайте, юные пионеры, а вам не кажется, что вы слишком уж распоясались?

— Ей-богу, не трогали мы его, — сказал Кацуба, выруливая со двора. — А кстати, что за тип такой, и почему при нем пистолет оказался? Не просветите?

— Ох, посадила бы я вас всех… — вздохнула она.

— Не верите?

— Не верю.

— Между прочим, Дашенька, — вкрадчиво сказал Кацуба, — когда мы с вами в Шантарске в последний раз виделись, в руке у вас наличествовал симпатичный пистолетик, а у ваших стройных ножек валялись два жмурика. Должен заметить в целях комплимента — два безупречно сработанных жмурика…

— Там другое…

— Ну да? А здесь что?

— Не понимаю до конца, — призналась она. — Это и злит.

— И упорно не верите, что мы к этому жмурику касательства не имеем?

— Не верю, — упрямо сказала она. — Кстати, следовало бы вам помнить, что и я не лыком шита. Нашла тот микрофончик, что ваша Света мне на куртку приколола. И не стройте из себя громом пораженного. До того, как поднялась на корабль, микрофона не было, а когда я сошла на берег, он уже был…

— Ах, вон оно что… — ухмыльнулся Кацуба, не оборачиваясь к ней. — Что-то такое припоминаю… Девочка молодая, в приливе рвения переусердствовала…

— Так вы же мне и в номер «клопов» напихали…

— Вот насчет номера — чистая инсинуация, — сказал Кацуба. — Не лазили мы в номер, не верите — обыщите… Может, все же обменяемся кой-какой информацией?

— Не могу, — сказала она с некоторой ноткой сожаления.

— Начальство не велит?

— Сами понимаете, не могу я с вами по своей инициативе откровенничать.

— А лично я — готов. При условии взаимности, и никак иначе.

— Значит, не договоримся… — сказала Даша. — Остановите.

Кацуба покладисто остановил машину под ближайшим фонарем, но Даша не вылезла — сзади послышался тихий шорох расстегиваемой «молнии» (у нее с собой была нетолстая папочка из желтого кожзаменителя), меж Мазуром и Кацубой просунулась рука с пачкой фотографий.

— Узнаете? — спросила Даша.

Мазур быстро узнал выхваченное фотовспышкой из темноты лицо, искаженное гримасой скорее недоумения, чем страха. На других снимках — гораздо более неприглядная картина. Бедный Сережа, то-то он куда-то запропал…

— Тяжелым предметом по затылку, — бесстрастным голосом пояснила Даша. — Вы с ним, кажется, в последние дни были не разлей вода? Молчите?

— А что делать? — пожал плечами Кацуба. — У меня такое сложилось впечатление — как ни оправдывайся, не поверите…

— А вот это? — она подсунула новые фотографии.

Глядя на очередной труп, заснятый во всех ракурсах, Мазур не ощутил злорадства — одну тупую усталость. Слишком много покойников, вертелось в голове, слишком много…

— Узнаете, конечно? — нагнулась к Мазуру Даша.

— Узнаю, — нехотя сказал он. — Это и есть тот… Никитин.

— Ага. Никитин Юрий Петрович, из здешней уголовки. Обидчик ваш. — Она повернулась к Кацубе. — Веселые дела получаются правда? Вас интересует капитан водолазного бота Толстолобов — и вскоре его находят убитым, причем убийство не особенно старательно замаскировано под нападение пьяной шпаны. Возле вас крутится Сергей Прутков — и его находят мертвым. Вас обижает Никитин — и в соответствии с установившейся традицией ему всаживают заточку под ребро. Стоило вашему бравому спутнику, — кивнула она на Мазура, — закрутить роман с Екатериной Белинской, заведовавшей здешним музеем, как музей наполовину сгорает, а сама Белинская бесследно исчезает. Перебор получается. Кто, интересно, следующий? Соловаров?

— Кто-кто?

— Ой, ну не надо… — в зеркальце Мазур видел, как поморщилась Даша. — Гриша Нептун, с коим вы так мило ворковали на одной богатой дачке… Можете трогаться, больше у меня фотографий нет… пока.

— Хорошего вы о нас мнения, Дашенька…

— Где Белинская?

— Понятия не имею, — сказал Кацуба. — Дашенька, чтоб я так жил — пустышку тянете. Я устал вам это доказывать…

— Вы, по-моему, одного не понимаете, — сказала она так, словно пропустила все его слова мимо ушей. — Не понимаете, что ваш размах, ваша чересчур буйная деятельность начинают уже кое-кому становиться поперек горла. Особенно после убийства Никитина.

— Будут мешать жить? — небрежно спросил Кацуба.

— Могут о с л о ж н и т ь жизнь, — сказала Даша. — В конце-то концов, не вы самые крутые на этом свете. На свете вообще нет самых крутых…

— Слушайте, Даша, — сказал Кацуба серьезно. — Нас что, кто-то старательно поливает грязью?

Она молчала. Ни словечка не проронила до тех пор, пока Кацуба не остановил машину.

— Уж извините, дальше придется пешочком. Я тут присмотрел один гараж, бросать тачку возле гостиницы как-то непривычно для коренного шантарца…

Она сговорчиво вылезла, спросила:

— Я так понимаю, на корабль меня больше не пустят?

— Ну что вы, Дашенька, — ухмыльнулся Кацуба. — Присоединяйтесь завтра, всегда рады, а если еще юбочку покороче наденете, я вам цветов куплю… Подождете нас? До гостиницы проводим, а то еще обидит кто…

— Замучаются обижать, — сухо сказала она. — Значит, можно завтра с вами?

— Конечно.

— Всего наилучшего, — сказала она столь же сухо и, не оглядываясь, пошла прочь по темной улице.

— Ах, какая девка… — вздохнул Кацуба, глядя ей вслед. — Огонь, во всех смыслах… Интересно только, кто ей про нас пакости рассказывает? Ведь рассказывает кто-то, нюхом чую… Ладно, подожди тут пару минут, я сейчас…