Александр Бушков - Крючок для пираньи

— А вы спокойны?

— Меня это тоже неприятно поразило, — сказал Мазур. — Только напарник впервые с таким сталкивается, а мне уже случалось… Профессия такая. Насмотрелся всякого.

— И как это вам удалось? При первом погружении, на дне…

— Я осматривал дно по секторам, — сказал Мазур, свято придерживаясь сочиненной Кацубой легенды. — Знаете, как это делается? Нет? На дно опускается груз, к которому прикреплен длинный трос с отметками, отвечающими определенному метражу. Берешь его в руку и плаваешь по кругу. Потом переходишь к следующей отметке, продолжаешь…

— Я примерно представляю.

— В таком случае… Что вы, собственно, от меня хотите?

— Давно работаете под водой?

— Двенадцать лет, — сказал Мазур, назвав ту цифру, что и стояла в его документах.

— Как вы лично относитесь к указанной в акте причине смерти?

— Я же все уже написал, — сказал Мазур. — Поранился обо что-то, не заметил кровотечения, запаниковал…

— Да, я помню. Вы так и считаете?

— Но я же написал…

Мазур никак не мог понять, чего собеседник добивается. И откровенно замкнулся.

— Написали, — кивнул капитан. — Вот только получается нестыковочка, знаете ли. В указанной вами точке — твердое, каменистое дно с выходами скального грунта…

— Ну, — сказал Мазур, решив быть предельно неконтактным.

— Между тем при тщательном исследовании обнаружились весьма любопытные вещи. И в легких, и в ране, и на гидрокостюме присутствуют совершенно нетипичные для скального дна частицы. Древесная пыль, причем дерево очень старое, эксперт утверждает, что его возраст — несколько десятков лет, так что это, собственно, труха. Микроскопические частицы ржавчины…

— Что-то я вас не очень понимаю.

— Вы уверены, что обнаружили труп именно там, где… В точке с теми координатами, что указаны в акте?

— Я под водой не пью, — сухо сказал Мазур. — Трудненько хлебать спиртное, будучи в акваланге, можете мне поверить на слово. А поскольку был трезвый, перепутать не мог.

«Однако, — подумал он. — Исследования микрочастиц — крепенько же они подсуетились. Конечно же, все это попало в легкие и на костюм в каютах «Веры», тут и гадать нечего. Как говаривал то ли Ришелье, то ли д’Артаньян, интрига завязывается…»

— Совершенно не представляю, чем могу быть вам полезен, — сказал он, глядя в глаза долговязому. — Все было так, как написано в акте. Я вас, честно говоря, не понимаю…

Они какое-то время мерились взглядами, причем Мазур чувствовал себя премерзко — свой человек, практически моряк…

— Ладно, идите, — сказал капитан, не скрывая неприязни. — Не смею задерживать… Кашин, пропусти.

В рубке сидели Кацуба со Степаном Ильичом, как ни в чем не бывало посасывавшим трубочку.

— Они и вас пытали, Володя? — участливо спросил старпом. — Нагрянули неожиданно, перевернули все вверх дном… ну, это я несколько фигурально выразился, признаться. Ведут себя довольно корректно, но обшаривают все, куда только могут добраться…

Последние слова определенно несли двойной смысл — судя по тому, как понимающе осклабился Кацуба.

— А что ищут? — спросил Мазур, присаживаясь.

— Не соизволили объяснить, — развел руками Степан Ильич. — Известное дело, господа — власть предержащая… Капитан их до сих пор сопровождает в разысканиях. Не приказать ли чайку?

— Пожалуй, — кивнул Кацуба. — О! Нашу очаровательную сыскаршу тормознули. Или сыскариху? Никак не придумаю, как произвести женский род для этой профессии…

Мазур посмотрел в иллюминатор. Действительно, у трапа что-то энергично доказывала часовому Даша, а рядом топтался Гоша Котельников — его «уазик» стоял неподалеку. Она показала свое удостоверение — часовой не пустил. Вновь засвистал, как Соловей-разбойник. И вновь по трапу спустился долговязый капитан Величко.

На сей раз обошлось без тягомотных бесед — не прошло и минуты, как Даша появилась в рубке, сняла вязаную шапочку, встряхнула головой, расправив великолепные волосы:

— Что за веселье, господа хорошие?

— Скучно им тут, — сказал Кацуба. — На нас тренируются. А может, какой-то гад насплетничал, что у нас контрабанда в трюме…

Она не ответила на улыбку. Протянула:

— Что-то редеют ваши ряды с ненормальной быстротой…

— Перебедуем, — мгновенно подобравшись и согнав улыбку с лица, ответил Кацуба.

— А вы слышали, что в гостинице объявился еще один труп?

— Представления не имею, — изумился Кацуба. — Кто?

— Некий Осетров Илья Михайлович, из четыреста пятнадцатого номера. В анкете приезжающего обозначен туманно — юрисконсульт. Прописка московская.

— Первый раз слышу, — сказал Кацуба.

— Утонул в ванне, сердце, должно быть, прихватило, вот и захлебнулся… А про пожар тоже не слышали? Нет?

— Мы так рано ушли из гостиницы…

Она резко развернулась к нему:

— Интересно, почему вы решили, что пожар был именно в гостинице?

— Вы же мне не дали закончить, — с обаятельной улыбкой сказал Кацуба. — Слишком рано ушли из гостиницы, уехали в порт, потому и не представляем, что там еще в городе стряслось…

— Изящно, — признала она.

— Ну, мы же тоже не лаптем в лоб стукнутые…

— Верю, — согласилась она. — А слышали бы вы, как энергично выражается о вас капитан Жечкин…

— Милейший человек, — сказал Кацуба.

— Ага. Руки у него чешутся взяться за вас со всем рвением.

— А не коротки ли руки? — небрежно бросил Кацуба.

— Только бы вам не заиграться… Посмотрите, вы, по-моему, попали на зубок прессе…

Мазур повернулся к иллюминатору. Машин у трапа прибавлялось — теперь там появился еще и старый желтый автобусик с какой-то эмблемой на боку. Эту эмблему Мазур уже видел где-то… ага, заставка местной телекомпании.

Часовой угрюмо шуганул новоприбывших. Они отошли подальше и принялись за работу — женщина в длинном сером пальто принялась что-то проникновенно вещать в микрофон под прицелом направленной на нее камеры, еще двое просто стояли, пялясь по сторонам, у обоих висели на шее фотоаппараты.

— Местное телевидение, — пояснила Даша. — А остальные — газетчики. Один из Шантарска, второй из Москвы. Остальные еще не подтянулись, но если даже не появятся, непременно придут по вашу душу в городе. Вы становитесь здесь чертовски популярны…

По палубе вереницей прошли пограничники, стали сходить на берег. Вошел капитан — невозмутимый, уверенный, — развел руками:

— Извините, пришлось принимать гостей…

— Отделались?

— Помилуйте, что у нас можно найти…

— Вот и прекрасно, — сказал Кацуба. — Пошлите кого-нибудь побыстрее убрать трап, пока эти архаровцы не полезли на борт…

— Я уже распорядился.

Действительно, появились два матроса и в авральном темпе принялись убирать трап — к великому разочарованию журналистов, и в самом деле решивших было идти на абордаж.