Сергей Кремлёв - Имя России. Сталин

ПРИЧИНА, заставившая автора взяться за перо (реально, конечно, — сесть за клавиатуру компьютера), должна быть ясна из самого названия книги. Ведь сегодня уже все, пожалуй, знают, что телеканал «Россия» объявил о проекте «Имя России». Причём к проекту подключены также Институт российской истории РАН (!) и фонд «Общественное мнение». Вот в связи с этим «тройственным» проектом я, только-только закончив одну книгу о Сталине, и решил написать о нём сразу же и вторую.

Эту!

Потому что я тоже хочу участвовать в проекте канала «Россия» — как могу…

Вначале для интернет-голосования авторами проекта было предложено полсотни кандидатов. К сентябрю их должно остаться двенадцать.

А уж из этой дюжины имён к концу года гражданам России необходимо будет выбрать одно — самое недюжинное, самое выдающееся, самое прославленное имя, которое наиболее точно олицетворяет собой Россию всех времён и которым Россия может гордиться и хвалиться перед всем миром.

Проект был объявлен, и вскоре начались конфузы — первые места в рейтинге устойчиво заняли Ленин и Сталин. А потом и вообще Сталин… Скандал же в «благородном семействе» разрастался…

И разрастается.

Текущие «тоталитарные» результаты голосования обсуждает конгресс США, о них толкуют в Европе… А между тем еженедельник «Аргументы и факты» устами Вячеслава Костикова ехидно сообщает о том, что элитная-де российская общественность в шоке: что подумают о нас в Париже, Лондоне, Вашингтоне?..

И тот же Костиков заявляет, что «высочайшие рейтинги Сталина — это откровенная народная пощёчина нынешней элите, вотум недоверия её морали и дееспособности»…

Что ж — пожалуй, и не без этого, пощёчину от народа «россиянская» «элита» давно заслужила. Однако на деле всё обстоит ещё более значительным и знаковым образом, чем утверждает Костиков.

Причём, начиная с этой самой буквы «Ё», которую Костиков в своей статье в «АиФ» употребляет, как я догадываюсь, неспроста, а намеренно и демонстративно и которая с некоторых пор вообще характерна для «Аргументов и фактов».

Эту, самую молодую в русском алфавите, букву ввела в оборот Екатерина II Великая по предложению своей подруги графини Екатерины Романовны Воронцовой-Дашковой, президента Российской академии.

После Октябрьской революции звонкая буква «Ё» была незаслуженно изъята из алфавита вместе с действительно утяжеляющими письменную речь старославянской буквой «Ять», твёрдым знаком в конце слов, оканчивающихся на согласную букву, и буквой «Фита», заимствованной старославянским алфавитом, по оценке Даля, «без нужды» из греческого унциала для передачи греческого же межзубного звука («тэта»).

И лишь в декабре 1942 года Сталин, просматривая материалы, подготовленные для публикации в

«Правде», проставил в них точки над всеми буквами «ё», и на следующий день, 7 декабря 1942 года, передовица «Правды» вышла с дважды екатерининской буквой «ё» в заголовке и в тексте.

В тот день, как и каждый день, начиная с 19 ноября 1942 года, над русской зимней степью под Сталинградом ревели реактивные снаряды русских гвардейских миномётов со знаменитым названием «Катюша». Так — на первый взгляд причудливо, а в действительности — глубоко закономерно, в маленькой, но вовсе не мелкой детали жизни России Сталина переплелись тогда богатство русской речи, судьбы двух выдающихся русских Екатерин, имя русского грозного оружия и ИМЯ РОССИИ — СТАЛИН…

Ныне имя Сталина в России, без Сталина и Ленина сегодня просто не существовавшей бы, врагами России оклеветано. И оклеветано так, что становится почти возможным тот почти виртуальный диалог «крохи»-сына с политически придурковатым отцом, с которого я начал свою книгу.

НО ЭТО предвидел сам Сталин, когда в разговоре с Александрой Михайловной Коллонтай — тогдашним послом СССР в Швеции и старым своим товарищем по партии он сказал осенью 1939 года: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплёваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже… И моё имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний…»

Между прочим, как вспоминала Александра Михайловна, Сталин тогда, размышляя о роли личности в истории, выстроил собственный рейтинг славных имён России. Начал он с киевских князей, затем перечислил Александра Невского, Димитрия Донского, Ивана Калиту, Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Суворова, Михаила Кутузова, а закончил — как нетрудно догадаться — Лениным.

Что ж, объективному и знающему всю историю своей Родины гражданину России, выбирая имя России, непросто выбрать между Лениным и Сталиным.

Я приведу сейчас цитату, выделив её отдельно, а потенциальные участники интернет-голосования в проекте «Имя России» пусть попробуют отгадать, кто и когда это сказал.

Итак:

«…"По-видимому «союзники» собираются превратить Россию в британскую колонию", — писал Троцкий в одной из своих прокламаций в Красной Армии. И разве на этот раз он не был прав? Инспирируемое сэром Генрихом Детердингом (международный «нефтяной» король, лишившийся в Баку немалого количества нефтяных скважин. — С. К) или же следуя просто старой программе Дизраэли-Биконсфильда (британский лорд из евреев, самый деятельный ненавистник России во второй половине XIX века. — С. К. ), британское министерство иностранных дел обнаружило дерзкое намерение нанести России смертельный удар… Вершители европейских судеб… надеялись одним ударом убить… возможность возрождения сильной России… С… другой стороны — на страже русских интересов стоял не кто иной, как… Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи».

Ну, кто оценил большевика Ленина так высоко? И когда?

Верный ответ: великий князь Александр Михайлович написал это в эпилоге своей «Книги воспоминаний» в Париже в 1933 году, незадолго до своей кончины.

И дядя императора — того самого Николая II, которого так усиленно «надувают», для увеличения его исторически микроскопического размера, организаторы интернет-проекта «Имя России», — знал, что писал. Его племянничек к 1917 году довёл Россию до положения если не колонии, то будущей полуколонии Запада уже потому, что, вляпав Россию в абсолютно ненужную ей войну с немцами, он довёл внешний долг России, и до этого более чем немалый, до умопомрачительных размеров. Только краткосрочных обязательств у международных банкиров типа Ротшильда Николай набрал на сумму, равную трём довоенным годовым государственным бюджетам России.