Журнал Современник - Наш Современник 2006 #2

Красава (отличное стихотворение!).

Лермонтов.

Землекоп.

“Звук бестелесный, луч незримый”.

Вечер.

“Туча вспучила озеро люто” (под вопросом).

Колодец.

Святогор. ПОД СОМНЕНИЕМ

Роща.

Кроме того, я отобрал из ранее Вами присланного:

“Утро ветреное, чёрное”.

“Без искания, без искуса”.

“Нигде я мёртвого не вижу”.

“Беспрекословно, оголтело” (без второй строфы).

Сомнение (это стихотворение лучше назвать “Знаки”).

“Не вопрошай…” (без последней строфы, которая навеяна Тютчевым).

“Никто светил не возводил”.

В дороге.

Бабушка (под вопросом, ибо похоже на стилизацию).

Васька (восемь строф по порядку, исключая строфу “Велик же ты, Васька! к подобному росту”).

“Жди! Былое всецело предстанет” (это из стих. “Занебесным безмолвием мглимы”, т. е. исключая две начальные строфы).

К “Ваське” надо бы досочинить ещё строфу, примерно о том, что он захоронил свой гроб и пошёл куда глаза глядят, может быть, счастья искать. Во всяком случае, стихотворение тогда не выглядело бы отрывком, а стало бы цельным.

Будем надеяться, что в работе с издательством Ваша большая подборка понесёт малые потери. Цыплят будем считать по осени (по осени 83 года!).

Жму руку! Юрий Кузнецов.

Р. S. Саму “Влесову книгу” читал, а “Москву” N 10 нет.

Ну да я хорошо знаком с “Легендами” Н. Рериха”.

Через полтора года я впервые узнал, как Юрий Поликарпович нападает на моего любимого Тютчева.

“Здравствуй, Лапшин! Здравствуй, косноязычный!

Тютчев косноязычен. Свидетельство тому стихи: “Силенциум”, где он нарушает ритм. Пигарев, который вёл семинар по Тютчеву во время моего пребывания в Литинституте, находил, что такое нарушение ритма — загадочное своеобразие поэта. Какое к чёрту своеобразие! Косноязычие.

Нарушение русского мышления есть в стихотворении “Нет моего к тебе пристрастья”. Вторая строфа, где глаголы даны в неопределённом времени. Так может нарушать грамматику только чужестранец. Таких нарушений много у Пастернака: “Февраль. Достать чернил и плакать”. Стихотворение “День и ночь” — сырое, не прописанное, спустя одиннадцать лет Тютчев переписал его — стих. “Святая ночь на небосклон взошла”.

Самовластье духов? Это ты загнул, как и Тютчев, но в другую сторону! Окстись.

Стихи твои понравились. В стих. “Волки” плохи стихи “Желчный глаз корыстью жуток, от завидок в лапах зуд”. Корысть у волков? Загибаешь. А строка “От завидок…” — набор слов, абракадабра.

“Мысль — и благая тяжела” — не много думал. Благое всегда легко. Таковы мои мелкие замечания.

4.06.85 г. С приветом.

Юрий К.”.

На открытке с видом Загорского историко-художественного музея 15 июля 1985 года Кузнецов написал:

Стихи превосходны. Ты меня обессмертил. Я твой “должник”.

Обнимаю, твой Юрий К.”.

Речь идёт о моём стихотворении “Свеча” (“Путём ли здравствуешь, мой брат громоголосый?”), посвящённом Кузнецову. Стихотворение он похвалил (не без иронии, впрочем, добродушной), но ему оно вскоре разонравилось из-за одной строки: “А книгу вещую — ты должен воскресить”. Сказал: “Я никому ничего не должен”. “Свеча” была опубликована в моём сборнике “Мир нетленный”. Вместо “должен” я поставил “призван”.

В том же году, при встрече в Москве, Кузнецов предложил мне написать стихотворение о русалке. Написал, послал. Ответ был таков.

“Русалку” надо тебе написать заново. Она не удалась. Сейчас не имею под рукой письмо (осталось на даче) и говорю по памяти.

Это не русалка, ты ей придал несвойственные ей функции. Дорогой мой, так трансформировать традиционный образ нельзя, ты его разрушил, каналья! Инфернальное, соблазнительное, бескровное и коварное существо ты изменил до неузнаваемости. Ты выступил в роли этакого лермонтовского демона, убивающего “печальным” взором. Ты ощутил русалку как некий трепет, твоё дело, но не твоё дело выдумывать невесть что. “Сорвал резьбу”. Неоправданно задана “странность”: река течёт вспять, сиянье льётся на луну, а не наоборот.

Тут ты попросту рационалистичен. Ужасен банальный словарь: трепетно-нежна и даже, кажется, чудна, и тот же печальный взор. Повторяю, это красивости банальные.

Не огорчайся, пиши заново. Русалка, такая стерва, тебе не даётся в руки.

Всех благ. Твой Юрий К.

3.08.85 г.”.

Моя “Русалка” вошла в литературно-художественный сборник “Слово” издательства “Современник” в 1989 году. Реки, текущей вспять, в стихотворении не было и нет, так же как печального взора, сиянья, льющегося на луну; взгляд зыбок, трепетно лишь внимание прохожих, слышащих ночной голос русалки. Сам Кузнецов изменил своё отношение к стихотворению (до его публикации). Он как-то спросил: “Что с “Русалкой”?”. Я сказал, что её уничтожил, не переделывая. Он бросил: “Ну и дурак!”. После такого комплимента я отправил стихотворение в “Слово”. (Может быть, я переделывал “Русалку”, да не помню.)

Беспокоился Юрий Поликарпович о моём приёме в Союз писателей.

С приёмом хорошо, но ты должен обязательно взять у Дедкова третью рекомендацию. И отдать три экземпляра твоей книги. Сигнал её вышел, возможно, его, сигнал, тебе прислали из издательства.

Три рецензии, три книги (первую, костромскую, можно и два экз.) и решение о приёме в Костроме они (Корнилов и К о) вышлют в Москву в приёмную комиссию. Это вторая стадия. Поздравляю тебя с успехом на первой! Не обращай внимания на провинциальных посредственностей и их великие амбиции.

Если приедешь в Москву, буду рад встрече.

Сентябрь 85 г. Обнимаю. Юрий К.

Р. S. При случае прочти мои стихи в 9-м номере “Дружбы народов”.

Кроме Дедкова рекомендации мне дали В. В. Кожинов и сам Ю. П. Кузнецов, повергшие в шок костромских писателей: дескать, чрезвычайно завышена оценка моей поэзии.

В 1987 году начались хлопоты по поводу пробивания для меня квартиры. Озаботился и Кузнецов.

Сообщи адрес горкома галичского и фамилию, имя, отчество первого секретаря. Ну, и на всякий случай ф. и о. первого секретаря обкома КПСС Костромы. А также: какая у тебя площадь и поимённо сколько людей на ней прописано. А ещё: сколько лет ты проработал в галичской газете. Чтобы что-нибудь предпринять, нужна полная информация, понял? А теперь отвлечёмся.

В издательстве “Московский рабочий” организован ежегодник “Чистые пруды”, объём 42 печатных листа. 10 листов на поэзию. Я член редколлегии. Нужны стихи, строк 300, лучшие. Это престижное издание. Туда войдут произведения московских писателей преимущественно о Москве. Стихов о Москве и только о Москве давать бессмысленно, посему поэзия свободна в выборе тем. Тебя продвинем как гостя Москвы. Срок до мая сего года. Ежемесячник выйдет летом следующего. Только новые стихи. Мои стихи в “Чистых прудах”.