Джордж Клейсон - Самый богатый человек в Вавилоне

— Все дело в царском подарке.

— В царском подарке? Царь сделал тебе подарок, и ты называешь это бедой? Что же это за подарок?

— Он остался очень доволен моим чертежом нового наконечника для копий, предназначенных для царской гвардии, и подарил мне пятьдесят золотых монет, и теперь я терзаюсь сомнениями насчет того, как ими распорядиться. Ко мне каждый час обращаются люди, умоляя поделиться с ними моим богатством.

— Это естественно. Желающих получить золото больше, чем имеющих его. Но разве ты не можешь сказать «нет»? Неужели не можешь проявить твердость?

— Многим я могу отказать, но иногда мне легче сказать «да». Разве можно отказать сестре, к которой искренне привязан?

— Разумеется, нет. Сестру нельзя лишать радости разделить с тобой богатство.

— Но она просит денег для своего мужа Ара-мана, которого хочет видеть богатым торговцем. Она считает, что ему просто не везет, и умоляет меня ссудить ему золото, чтобы он мог встать на ноги и потом рассчитаться со мной прибылью.

— Мой друг, — прервал его Матон, — ты затронул очень серьезную тему. Золото наделяет человека ответственностью и изменяет его отношение к приятелям. Ты начинаешь опасаться, что потеряешь его или что станешь жертвой обмана. В то же время золото приносит ощущение власти и дает возможность делать добро.

Ты когда-нибудь слышал о крестьянине из Ниневии, который понимал язык животных? Я расскажу тебе его историю, и ты поймешь, что ссуда и заем — не более чем переход золота из одних рук в другие.

Так вот этот крестьянин, который понимал язык животных, каждый вечер просиживал во дворе своего дома, прислушиваясь к разговорам своих питомцев. Однажды он услышал, как бык жалуется ослу на свою тяжкую долю: «Я с утра до ночи тащу свой плуг. И неважно, что стоит жара, а ноги мои устали и шею ломит, — я все равно должен работать. А ты проводишь время бездельничая. Тебя накрывают красивым покрывалом, и ты лишь возишь своего хозяина. Если хозяин никуда не едет, ты отдыхаешь и можешь целый день щипать зеленую травку».

Осел, несмотря на природную тупость, был славным парнем и посочувствовал быку: «Мой друг, — ответил он, — ты работаешь очень тяжело, и я бы с удовольствием помог тебе. Поэтому расскажу тебе, как бы ты мог заработать себе выходной. Утром, когда придет раб, чтобы впрячь тебя в плуг, ляг на землю и реви так, чтобы он подумал, будто ты болен и не можешь работать».

Бык внял совету осла и на следующее утро раб объявил своему хозяину о том, что бык болен и не может тянуть плуг. «Что же, — сказал крестьянин, — тогда запрягай осла, пусть он пашет».

Весь день осел, который намеревался лишь помочь своему другу советом, вынужден был работать за него. Когда пришел вечер и осла освободили от тяжкой ноши, он едва стоял на ногах от усталости.

Крестьянин снова вышел во двор послушать разговор двух приятелей.

Первым заговорил бык. «Ты мой лучший друг. Благодаря твоему мудрому совету я прекрасно отдохнул в течение дня».

«А я, — возразил ему осел, — как все сердобольные, желающие помочь другу, вынужден был работать за него. Пожалуй, тебе не стоит больше отказываться от работы, потому что я слышал, как хозяин приказал рабу в следующий раз отправить тебя на бойню, если ты не сможешь пахать. И правильно сделает, потому что ты лентяй». Больше они ничего не сказали друг другу, и на этом их дружба кончилась.

Можешь сказать мне, в чем здесь мораль?

— Поучительная история, — ответил Родан, — но мораль я не уловил.

— Я и не рассчитывал на это. Но на самом деле мораль чрезвычайно проста: если хочешь помочь другу, сделай это так, чтобы не взваливать на себя его ношу.

— Я как-то не подумал об этом. Что ж, это мудрая мораль. Я и не хочу взваливать на себя ноту мужа моей сестры. Но скажи мне вот что: ты многим даешь ссуды. Тебе их возвращают?

Матон многозначительно улыбнулся — как и подобает человеку, умудренному опытом.

— Разве можно давать ссуду, если не уверен в том, что тебе ее вернут? Что же это за ростовщик, если он не может определить, на какие цели пойдет его золото и вернется ли оно к нему с прибылью? В том и состоит мудрость, чтобы разглядеть, чем обернется заем — пустой тратой денег или прибыльным предприятием. Я покажу тебе свой сундук, в котором я храню вещи, оставленные в залог.

И он внес в комнату сундук, накрытый красной свиной кожей и украшенный бронзовыми знаками. Поставив его на пол, он склонился над ним, положив руки на крышку.

— От каждого человека, которому я даю ссуду, я беру что-нибудь в залог и храню эти вещи в сундуке до тех пор, пока долг не вернут. Если долг возвращают, я отдаю оставленную в залог вещь, в ином случае она остается у меня в память о тех, кто не оправдал моего доверия.

Самые безопасные ссуды — те, что я даю обладателям больших состояний, ценность которых неизмеримо выше самой ссуды. Я имею в виду земли, драгоценности, верблюдов, то есть то, что может быть продано в счет оплаты долга. Иногда в залог оставляют драгоценности, которые по стоимости превышают сумму долга. Бывают еще и долговые расписки — это обещания отдать мне часть недвижимости в случае нарушения сроков возврата долга. Таким образом я защищаю себя от нерадивых плательщиков.

Есть и другая категория заемщиков. Это люди, которые могут заработать. К ним принадлежат такие, как ты. У них есть доход, и, если они честны или их не постигнет несчастье, я уверен в том, что они вернут долг с процентами, на которые я имею право. Ссужая деньги этим людям, я оказываю им человеческую поддержку.

Встречаются и такие, кто не имеет ни собственности, ни дохода. Жизнь сурова, и не все могут приспособиться к ней и найти свое место. Если бы я ссужал им деньги просто так, я бы очень скоро разорился. Но в то же время я не могу оставить их без помощи, вот почему иду им навстречу и даю деньги под поручительство их хороших друзей, которые могут подтвердить их порядочность.

Матон открыл крышку сундука. Родан с готовностью подался вперед. Его взору предстало бронзовое ожерелье, утопавшее в алой ткани. Матон взял его и бережно погладил. «Оно навсегда останется в моей сокровищнице, потому что его владелец отошел в мир иной. Я дорожу этим ожерельем, как дорожу памятью его хозяина, ибо он был моим хорошим другом. Мы вместе вели успешную торговлю, пока он не привез с востока женщину — красивую, не похожую на всех других. Это было удивительное создание. Мой друг безрассудно потратил все свое золото на удовлетворение ее прихотей. Когда золото иссякло, он пришел ко мне в глубокой печали. Я долго говорил с ним и обещал помочь, чтобы он мог начать все сначала. Он поклялся всеми святыми, что будет упорно трудиться. Но его мечтам не суждено было свершиться. В ссоре она ударила его ножом в самое сердце, которое он когда-то отдал ей». — «А она?» — спросил Родан. «Это все, что осталось от нее. — Он бережно приподнял алую ткань. — В ужасе от содеянного она бросилась в Евфрат. Эти два долга уже никогда не будут оплачены. Как видишь, Родан, люди, обуреваемые сильными эмоциями, несут риск для ростовщиков. А вот еще! Это уже другая история. — Он потянулся к кольцу, вырезанному из буйволиной кости. — Это принадлежит крестьянину. Я покупаю ковры у его жены. Пришла засуха, и их семье стало нечего есть. Я помог крестьянину, и он расплатился со мной, когда собрал новый урожай. Потом он как-то пришел ко мне опять и рассказал о диковинных козлах, которые, по словам странников, живут в дальних краях. У этих козлов длинная и мягкая шерсть, из которой можно ткать ковры невиданной красоты. Крестьянин хотел купить стадо этих козлов, но у него не было денег. Я ссудил ему золото, чтобы он мог отправиться в путь и привести в Вавилон козлов. Сейчас он уже вернулся, так что на следующий год я удивлю богачей Вавилона такими коврами, что они не пожалеют и состояния, чтобы купить их. Вскоре я должен вернуть крестьянину его кольцо. Он настаивает на том, чтобы расплатиться со мною немедленно».