Газета Завтра - Газета Завтра 227 (66 1998)

Объединение военных НИИ ВКС и РВСН, проведенное Министерством обороны крайне бездарно, сопровождается огромным ущербом. Так, например, только объединение ЦНИИ РВСН и ЦНИИ ВКС нанесло ущерб около 1 миллиарда деноминированных рублей. Этот ущерб складывается из следующего:

— в течение года, пока шли разговоры об объединении в ЦНИИ ВКС, обреченном на поглощение ЦНИИ РВСН, фактически никто не работал, все ждали;

— в ожидании своей судьбы разбежались наиболее способные и перспективные специалисты-офицеры в возрасте 30-40 лет и унесли с собой или уничтожили все свои наработки (методики, программы, информацию и т. д.), разорвали связи, то есть погибло очень многое из того, что было накоплено за последние 10-15 лет (в ЦНИИ РВСН эта тенденция также наблюдается, но в меньших масштабах);

— распались научные коллективы, члены которых либо разбежались, либо перетасованы без учета их специализаций по разным подразделениям, где они не смогут эффективно использовать свои знания и накопленный опыт;

— развалились лаборатории, ведшие экспериментальные исследования, лабораторное оборудование; вычислительные машины и другие средства, стоимость которых исчисляется сотнями миллионов деноминированных рублей, свалены в груды или выброшены на свалки, а теми, что остались, некому пользоваться.

В институтах, и особенно в ЦНИИ ВКС, остались лишь те, кому некуда деваться — офицеры, не имеющие квартир или не дослужившие до пенсии 1-2 года, да старики, в основном офицеры запаса. Молодого пополнения, которое могло бы через несколько лет заменить уходящих, нет.

Последний удар по офицерам-сотрудникам ЦНИИ ВКС после объединения с ЦНИИ РВСН нанесен жилищной проблемой. ЦНИИ ВКС строил для своих военнослужащих 112-квартирный дом. Однако в связи с объединением финансирование строительства было прекращено. В итоге строители в уплату за долги требуют более 40 процентов квартир, несколько квартир требует мэрия, несколько — коммунально-эксплутационная часть, несколько — Главное управление и т.д. В результате военнослужащим бывшего ЦНИИ ВКС осталось 23 квартиры из 112, но и это, по-видимому, еще не конец.

В институтах регулярно запаздывает, не менее, чем на 1-2 месяца, выплата зарплаты. в то же время начальник института Дворкин находит возможность отправить на лечение в США своего зама Б.Ученика, как будто в госпитале Вишневского лечат хуже. Лечение обошлось институту не менее, чем в 75 тысяч долларов.

Военных институтов в стране до реформы было около 50. Если везде объединение произошло таким образом, то, бедная наша страна, мы на нем потеряли весьма ощутимую часть военного бюджета (десятки миллиардов деноминированных рублей), близкую к его годовому размеру. Конечно, это не сразу почувствуется, но в дальнейшем это прогрессирующее отставание в области вооружений от западных, да и восточных стран, и необходимость вложения в оборону огромных дополнительных средств на восстановление разрушенного.

Падение уровня исследования в военных институтах наиболее наглядно видно на следующем примере: до начала реформ два упомянутых института ежегодно патентовали по нескольку сот изобретений, которые, как известно, являются мерилом передовых технологий. А в 1997 г. этими институтами не запатентовано уже ни одного изобретения, т.е. эти институты ничего нового не создали. Такое падение особенно разительно, например, в сравнении в США, которые в войне в Персидском заливе в 1991 году использовали около 70 новинок, а в 1998 году уже собирались применить около 210 новинок, особенно в области высокоточного оружия и технологии "Стелс".

Систематическая невыплата денежного содержания и зарплат сотрудникам институтов, уж не говоря о ничтожности этих выплат (в среднем офицер получает около 1 тысячи деноминированных рублей в месяц, а гражданский инженер — около 400 рублей, что в дореформенном исчислении равно примерно 70-75 и 25-30 рублям соответственно), вынуждает научных сотрудников (да и их начальников тоже) подрабатывать на стороне сторожами, грузчиками, строителями и т. п. Стыдно идти по рынку и наблюдать, как один кандидат технических наук торгует маслом, другой — семечками, третий — молоко развозит и т. п. Разве до высоких материй здесь? Неудивительно, что вся армия торгует чем ни попадя: оружием, обмундированием, бензином и т.д.

Моральный климат в упомянутом объединенном институте как никогда плох. Основные разговоры в курилках о бездарном главнокомандующем, о никчемном министре обороны, о мздоимстве властей всех уровней, включая командование и руководство различных служб института, о фактическом захвате власти в военном городке местным авторитетом Фадеем, который планирует на ближайших выборах выставить свою кандидатуру на должность мэра и, скорее всего, выборы выиграет. Достучаться до руководства института практически невозможно. Даже начальники управлений института, полковники Российской армии могут встретиться с начальником института лишь по его приглашению. Встреча по собственной инициативе — крайняя редкость, а уж рядовому сотруднику и подавно.

Победные реляции об успехах реформы в тех же РВСН и повышении их боеготовности — чистый блеф, идет дальнейшее разложение армии.

Да и что может сделать с армией министр обороны, который никогда не командовал настоящей армейской частью, и об армии, основу которой все-таки составляют не РВСН, имеет весьма туманное представление? Только развалить то, что еще не развалено. До прихода к власти Ельцина в стране была довольно стройная программа развития Вооруженных Сил, которая до начала 90-х годов достаточно хорошо финансировалась. Не хочу утверждать, что все было идеально, развал фактически начался еще при Горбачеве, но тогда, хотя и было видно, что акции по развалу ВПК целенаправлены, работы велись, и создавался ряд изданий, превосходивших мировой уровень. Начиная же с 1992 г. и до настоящего времени, в военных НИИ и связанных с ними предприятиях ВПК практически ничего не разрабатывается нового — нет денег. Если и ведутся какие-то разработки, то либо по инициативе промышленности, например, в КБ Сухого, либо за счет использования средств двойного применения и вопреки противодействию сверху, а так много не наработаешь. Более того, все, что разрабатывалось, теперь не финансируется, разработки стареют и морально, и технически. Если раньше разработка различных изделий и систем продолжалась в среднем 6-8 лет, то теперь эти сроки, даже по планам, растянулись чуть ли не вдвое, а реально — конец разработок не виден, и при сегодняшнем уровне финансирования они, скорее всего, никогда не будут закончены, а если и закончатся, то изделиями, которые уже никому не будут нужны в силу их технической осталости.