Максим Калашников - Сломанный меч Империи

В столице долго не задержались. Инструктаж у начальника Главного штаба ВМФ был короток: „Береги людей“. Спешка, помню, была страшная. Нас без прививок не пускали в Африку медики, так при мне в Главный штаб ВМФ позвонил Николай Иванович Рыжков: „Что вы там тянете? Я уже с 17 государствами договорился о пролете спецрейса, а вы одну женщину-врача уговорить не можете!“.

Через 20 часов мы были уже на месте. Ранним утром на следующий день ушли под воду.

Я осмотрел невзорвавшиеся мины, приказал своим ребятам собрать на грунте все осколки от взорвавшихся. Несколько дней они дно обшаривали, а я на берегу железочки складывал. Штуковины оказались интересными: такого типа мин никто в мире еще не применял.

К Намибу тем временем подошли боевые корабли нашего Северного флота. Жить стало легче и веселее. Мы набрали у северян ручных гранат и перед каждым спуском под воду глушили „вероятного противника“ почем зря. Но диверсанты кверху брюхом не всплывали, хотя под водой они нам, чего греха таить, мерещились.

Лично мне и в этой командировке больше пришлось работать на берегу — головой. Определил, что мины неизвестные боевые пловцы установили на неизвлекаемость. Также разобрался, почему две из них не взорвались. Диверсанты не сделали поправку на ангольскую зиму. Относительную, конечно, по нашим понятиям. В механизмах мин загустела смазка, и электронные взрыватели не сработали. Учитывая это, я разработал план обезвреживания.

Проще всего, конечно, было взорвать мины на местах их установки. Но было жалко суда: нашенские же, не „дядины“. Все рассчитав, мы нейтрализовали одну из мин маленьким контрвзрывом. Она оторвалась от корпуса и взорвалась на грунте.

А вторую надо было снять целой и невредимой во что бы то ни стало. Интересы государства требовали установления авторства и национальной принадлежности ее конструкторов.

Шансов на успех — один из сотни. Но выбирать было не из чего. На 36-е сутки я дождался: шток устройства неизвлекаемости оброс водорослями. Еще раз все просчитал и рискнул. Мину обвязали капроновым тросиком, легонечко дернули. Повезло, она не взорвалась. Матросы отбуксировали ее на берег, на пустынный пляж. Там я ее и разобрал до последнего винтика.

Для „интересов государства“ мина значения не имела. Конструкция была оригинальной, человек, ее придумавший, был безусловно талантлив в своем деле. А детали были японскими, английскими, голландскими. Обыкновенные резисторы, диоды, микросхемы: хоть в мину их устанавливай, хоть в утюг. Короче говоря, чья сборка, мы так и не установили. Доложили „наверх“ только одно: маркировка мины „ДД“, а порядковый номер — 13. Штучный, в общем, товар.

В 1986 году начались „новые времена“. За границу я больше не ездил. Ушел в запас…

Все наши военные реформы последних лет можно сравнить с толчением воды в ступе. Кто пойдет служить сейчас — на пустой кошелек, в безнадежную очередь вечно бесквартирных.

…И все-таки мы, русские — удивительный народ. Из отрядов боевых пловцов мамы сыновей не забирают. И сами мальчишки по домам не разбегаются. Уходят и уходят под воду. Главное теперь, чтобы им кислород не перекрыли полностью.»

Кроме подразделений ПДСС, у Империи были подводные пловцы-диверсанты, спецназ ВМФ СССР. Их задачей была и еще остается разведка на приморских направлениях в интересах флота, уничтожение мобильных пусковых установок и командных пунктов врага. Цели спецназов-амфибий — объекты противовоздушной обороны, дамбы, шлюзы и плотины, мосты и корабли. Они тоже вооружены уникальными русскими автоматами и пистолетами для подводной стрельбы. Но кроме них — еще и чисто сухопутным оружием для бесшумной стрельбы, стреляющим ножом разведчика — НРС, гранатометами, переносными зенитными ракетами и противотанковыми управляемыми снарядами.

В начале главы мы рассказали, как действует спецназ ВМФ, обездвиживая и обезглавливая военно-морские базы врага. Русские амфибии свое дело знали, и таланты у них были весьма многогранны. То они скользили на своих надувных лодках среди стоящих кораблей русской Средиземноморской эскадры, неся боевое дежурство. То шли на учения, проверяя и себя, и других.

Как рассказывает капитан-лейтенант Алексей Буднев («Солдат удачи», №5, 1996 г.), в июле 1986 года им поставили задачу: между двумя и тремя часами пополудни в одном из южных городов СССР обмануть пограничников и перейти морской кордон, проникнув на «иностранное судно» — корабль посредников в шести милях от берега.

Справились. Хотя русская пограничная стража — лучшая в мире. Хотя город кишмя кишел поднятыми по тревоге пограничниками. Средь бела дня, под видом отдыхающих диверсанты, надев «мокрое» водолазное снаряжение под одежду, просочились поодиночке к штормящему морю через «дыры» в пограничных секретах и патрулях. Первые семьдесят метров прошли под водой, перейдя затем на особую технику плавания — без акваланга. На движение под водой с появлением над ней только для вдоха. Скрываясь за гребнями волн, они миновали пограничные катера и сделали еще десять километров в бурном море.

Подготовка спецназовцев русского флота сурова. Рядовых призывали на три года, стараясь подбирать тех, кто уже знаком с подводным плаванием и имеет спортивные разряды. В учебных подразделениях их ждала подготовка с психическими и физическими нагрузками, близкими к предельным. Вершиной курса молодого диверсанта был подъем по тревоге ночью и марш-бросок без указания дальности и времени бега. Под утро, когда силы иссякали практически у всех и до предела, идти дальше могут лишь очень сильные духом люди. Их-то и берут в спецназы-амфибии.

Они затем превращаются в сверх-воинов. С парашютной и горной подготовкой, сведущих в подрывном деле и в топографии, отличных стрелков и физически сильных людей. Они познавали искусство выживания и рукопашного боя, иностранные языки и ориентировку под водой, морское дело и медицину поля боя. Помните, как немцы ковали свою аристократию в СС? Вот и у нас закалялись воины-спартанцы, о которых мы, увы, не знали почти ничего.

Стрелять их учили будь здоров. Патронов и гранат на то уходило крат в пять-семь больше, чем в обычных частях. Учили поражать цель с первой пули. Одиночными выстрелами, а не очередями. Часто меняя позицию. Потом, в Афганистане и Чечне, до этой техники огневого боя будут доходить сами, через кровь и смерть.

Особое внимание уделяли взрывному искусству. Боец-амфибия знал и обычные мины, и специальные — те, что калечат неприятельские корабли. Само собой, учили их разминированию и обезвреживанию взрывных ловушек. Иногда эти бойцы показывались на военно-морских парадах в еще имперском Севастополе. Незабываемое зрелище — их выход из воды строем, с автоматами на груди. Словно сказочные богатыри Черномора, они возникали из волн шеренга за шеренгой. А в 1983-м при всем честном народе показали как, спрыгнув в воду с вертолета и без всякого парашюта, надо брать штурмом корабль.