Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2006 #5

Это — реальность. Это — языковая катастрофа для семисот тысяч русских в Латвии, отражение того самого мировоззрения, которое и стоит между языком и действительностью и которое навязывается нам как официальными институциями, так и политиками, всеми силами избегающими даже самого слова “русский”. Оно заменено “русскоязычными”, “русскоговорящими”, даже — о, Господи! — “русофонами”: “…Сейчас, по данным Института стран СНГ, для 36% населения Латвии (в ней проживает 2 млн 400 тыс. человек) русский язык — родной. Из них 29% — этнические русские, а еще 7% составляет русскоязычное население страны. Образование на русском языке получают около 30% детей (около 96 тыс.). …Русскоязычное население Латвии (выделено мною. — Авт.) отстаивает свои права на европейский манер, устраивая протестные акции” (“Латвия будет говорить по-русски”, www.ruslv.org).

Полно, друзья. Называя себя “русскоязычными”, мы смиряемся с тем, что уже на подсознательном уровне отрекаемся от национальной идентичности и от духовной Родины, от России. Причины этого лежат на поверхности — всякий, открыто и просто именующий себя русским, грозит превратиться в объект нападок и обвинений в принадлежности к “пятой колонне”, агентам Москвы, даже — к ставленникам КГБ, которого уже давно не существует, или к последователям РНЕ, которое существует только в виде сайта в Интернете. Цель тут налицо — ослабить позиции русских, ослабить их связь с Россией, связь, которая существует, но год от года ослабевает. Отсюда же появляются все эти “латвийские русские”, “русские латвийцы” и прочие псевдоэтнонимы; отсюда же проистекают попытки заявить о существовании какой-то особой культуры русских в Латвии, якобы необыкновенно яркой, об особом, якобы только русским в Латвии присущем менталитете.

Вот-де, пишут адепты этих положений, русские Латвии — цивилизованные, культурные — “западные” русские. Русские же России — темные, дикие, склонные к проявлениям “русского фашизма” и подчинению “диктатуре Путина”, тоталитаризму, сталинизму и “поеданию младенцев”.

Миф о том, что в России царит нищета и разруха, население “гибнет” от голода и холода, а русские фашисты маршируют стройными колоннами чуть ли не по Красной площади, усиленно внедряется в массовое сознание. Внедряется, кстати, будем справедливыми, и СМИ самой России, но это — разговор особый. Местное же население дружным хором подпевает этим грязным агиткам, не особенно задумываясь над тем, что оно само живо во многом только благодаря России, ее высочайшим научным и культурным достижениям, огромному творческому потенциалу, природным ресурсам и еще многому, многому другому…

Задумаемся над простым фактом. Как известно, русские в Прибалтике первыми испытали на себе все прелести наступившего капитализма и этнократии. Их увольняли с работы за незнание латышского языка, увольняли, закрывая производства, выселяли из квартир, выдавливали из страны — 270 тыс. человек были вынуждены уехать. Их подвергали и подвергают языковым и экономическим репрессиям, лишая права на достойные пенсии, не засчитывая в стаж годы, проведенные за пределами Латвии, отнимая их часть общенародной собственности в виде приватизационных сертификатов. Квалифицированные рабочие, инженеры, производственники, научные кадры, ставшие ненужными Латвийской республике, в одночасье были лишены элементарного — куска хлеба и гражданских прав. Казалось бы, потрясения такого масштаба должны были заставить их сдаться, согласиться на все условия, диктуемые новой властью, и бежать натурализоваться, лишь бы заслужить хоть какое-то право на место под солнцем. Но — ничуть не бывало.

Русские люди выжили, выстояли, сохранили себя. Они не спиваются и не стоят в очереди за тарелкой бесплатного супа. Они сохранили и гордость, и достоинство и, вопреки ожиданиям политиков, мечтающих открыть двери для эмигрантов из ЕС, не сломались, не уехали, не ударились в преступность и проституцию, не стали маргиналами.

Что послужило этому причиной? Вековой опыт выживания, который на генетическом уровне заложен в русских. Всегда население России жило и вело хозяйство в экстремальных условиях, самой природой приученное к преодолению трудностей. А войны, революции, перестройка… Это — беспрецедентный трагический опыт, но он бесценен для нас, и в тяжелейшие моменты он приходит на помощь.

Автору этих строк довелось встречаться с разными людьми, попавшими в безвыходную, казалось бы, ситуацию. Вот встреча с бывшим руководителем рижского автобусного парка, проработавшим в этой должности около двадцати лет и уволенным за незнание языка на соответствующую категорию (существует 6 категорий владения латышским языком). Специалист высочайшего класса занялся мелким бизнесом, что потребовало, конечно, и силы, и изворотливости, и практической сметки, и изучения совершенно новой сферы деятельности. Выжил. Выстоял. Поднял детей. Дал работу другим людям. Легко ли ему было? Я не желаю читателю пережить то, что пережил он. Психологически — страшно представить. Но он жив, и семья его жива-здорова… Кто-то скажет — ну, подумаешь. Какой в этом подвиг — это обыденность. Нет. Это — невидимый миру подвиг. Не отречься от себя, не встать с протянутой рукой, не послать дочерей на панель — это подвиг. Огромное мужество и стойкость духа понадобились тысячам наших соотечественников, и питало их извечное “есть такое слово — надо”, извечная способность к самоотречению и самопожертвованию, воспитанная постоянной борьбой с внешним врагом, тяжелейшими природными условиями.

А откуда они, эти мужество и стойкость, взялись у нас, якобы таких западных и таких ориентированных на “демократические ценности” (читай — на “убей слабого” и “деньги — превыше всего”)?

Из истории нашей, российской истории, из православных ее истоков. От поколений предков, соблюдавших посты восемь месяцев в году, привыкших к скудости быта и постоянному самоограничению. Кто-то опять возразит, что мало в этом хорошего. Однако же преподобный Серафим Саровский, годами питавшийся травкой сниткой и черствым хлебом с водой, или преподобный Сергий Радонежский, зарабатывавший на жизнь плотничеством и бравший за работу лукошко “гнилых хлебов посмагов”, для многих тысяч большие авторитеты в вопросе “сколько человеку сортов колбасы нужно?”. И эти авторитеты побеждают и там, где уже никто и не помнит, что такое “посмаги”…

Так что признаем, не слушая лукавых проповедников западных ценностей, что именно наши ценности дали нам возможность и элементарно выжить, и остаться самими собой. Признаем, что за нашим языком стоит не просто набор слов и фраз с грамматическими конструкциями, а Россия. И без нее мы — нежизнеспособны. Отрекшись от нее по соображениям географическим, политическим, сиюминутно-экономическим, мы потеряем главный нерв нашей жизни и ничего не сможем ответить на вопрос, который вполне смогут задать нам наши дети: “А зачем нам русский язык, ведь мы в Латвии живем, надо учить латышский и английский”…