Юрий Никитин - Как стать писателем (2-е изд.)

Ни фига: в книжном магазине они пройдут мимо лавроносных шадевров и купят книгу… за которую не жаль отдать сотню рублей.

Во всяком случае, мы все видим, что литературные премии вручают одним, а страна читает других. То же самое было и при советской власти, когда лауреатами становились по указанию партии одни, а народ читал других. Отсюда и сегодня к этим росконам не просто недоверие, а уже гомерический хохот над происходящим. Сейчас за это не сажают, смеяться можно.

У любого пиара – короткие ноги. Кто-то из вас уже успел в этом убедиться. Одни на своем примере, большинство – видя в недавнем прошлом распиаренных деятелей с очень уж обвисшими крыльями.

На протяжении многих лет с мягкой отеческой улыбкой выслушивал обвинения, что пишу «сериалы», а не отдельные книги, «как все люди». И что писать романы с продолжениями – плохо, а отдельные – хорошо. Выслушивал, кивал, нехорошо спорить с убогими, забывал, т.е. по врожденной исключительной доброте милосердно прощал откровенную дурость этим простым и неумным людям – чего требовать с недалеких, но вот недавно заметил на примере знакомых молодых литераторов, что они начали сериалы… и, убоявшись вот такого общечеловеческого мнения, отступились.

Ладно, тогда изволю несколько слов о сериалах, циклах и прочем «с продолжениями». Главный аргумент обви­нителей состоит в том, что автор избрал легкую дорожку, штампуя продолжения. Ну, и конечно, зашибает на этом баксы. Но этот аргумент второстепенный, это вроде и не обвинение теперь – зашибать, а вот насчет легкой дорожки давайте посмотрим.

Ну, что Пушкин и Толстой не писали сериалы – оставим. Эти два крепостных помещика были богами и законодателями для своего времени, но даже зевсы и юпитеры уступили место христианским святым, а те уступают богам мира Интернета.

Итак, легкая дорожка… В чем? Когда автор придумывает роман, он… свободен. Может написать о чем угодно. И как угодно. Но когда пишет продолжение… Ладно, поясню на пальцах. Вот цикл, сериал, или как ни назови, «Трое из Леса». Написана первая книга. Хорошо пошла. Я волен писать другую книгу. Любую. Создавать любые миры. Брать, кого хочу, героем. Придумывать любые приключения. Верно?.. Увы, это верно лишь в случае, если будет новая книга. Т.е. выбран «трудный путь достойного писателя». Но посмотрим, что, если автор берется писать продолжение…

Первое, я не могу взять других героев, ибо у меня уже три четко прорисованных перса: Олег, Мрак и Таргитай. Я не могу взять, скажем, женщину. Не могу взять подростка или глубокого старика. Не могу взять отрицательный персонаж, боевых роботов, сумасшедшего профессора, мутантов, не могу даже написать в пародийном стиле… и т.д. и пр. Словом, перечислять можно очень долго, а суть в том, что тот, кто пишет продолжение, сознательно загоняет себя в оч-ч-ч-чень узкие рамки. И только профессионал высшего класса способен в них двигаться и создавать что-то новое и яркое.

Гораздо проще для каждого романа брать новую тему, новую идею, новых героев. Это и выдается новичками и неумехами за подлинное творчество, хотя, понятно, в первую очередь это признак начинающего писателя. И незрелости. И слабости. И недостатка творческой фантазии.

Да, сегодня сериалы пока что рассматриваются снобами и слушающими их жвачниками как нечто… дешевое, что ли. Второсортное. Временное. Ну, как Эйфелева башня, что портила вид Парижа и против которой протестовали видные писатели, художники и пр. деятели тогдашней средневековой культуры. Сериалы пока что молоды, да и старички-пушкинисты пока еще у рычагов. Но уже полыхает заря нового мира!

Мы уже сейчас больше помним сериалы, чем отдельные книги или фильмы. Откуда в эпоху Пушкина сериалы, если сами книги были редкостью, а кина не знали вовсе? Сейчас же в лавине книг, фильмов, компьютерных игр – сериалы обладают наибольшей ударной силой. И мощнее отдельных книг воздействуют на сознание читающего, смотрящего или виртуалящего.

Будущее – за сериалами. Но, ессно, это признак гроссмейстерства, а до гроссмейстера еще долго ползти через стазы мастера, кандидата в мастера, перворазрядника… А когда человек еще в ранге новичка, т.е. пишет рассказики, он искренне полагает, что роман – это уже вершина! И выше только твердь небесныя, хрустальныя, непрошибаемыя.

Пусть те, кто остался в старом добром времени, воротят рыла от сериалов. Но вам жить с ними. Уживетесь – литература вас примет.

Я уже писал выше, что с сериалами или циклами связана расхожая легенда, мол, сериалы писать легко, вот их и штампуют!.. С одной стороны, писать продолжения вроде бы намного проще: главные герои уже есть, образы созданы, запомнились, осталось только вести их из романа в роман.

Да, в этом есть облегчение, но только в том случае, если герой не изменяется. Как в поделках типа «Странствий Геракла», «Зены» или «Конана», где все отличие новой серии лишь в том, что герой убивает противников топором, а в прошлом побивал мечом. Или имена злодеев другие.

Но я уже писал, мера романа – сдвиг в характере. Герой должен с последней страницы сойти другим. «Перевоспитаться», как говорили в старое доброе время. Измениться! Это непросто сделать даже в одном романе, многие авторы вообще не догадываются о таком законе, но попробуйте применить к сериалу! Чтобы в каждом новом романе герой совершенствовался, да не в приемах рукопашного боя – нравственно перерождался, менял систему ценностей!

Я уже говорил, что при нынешнем рыночном отношении ко всему на свете никто не замечает абсолютнейшей безнравственности победно шествующего по планете сериала о Конане. Это же паразит, мразь, подонок, это ан­тигерой – но читают взахлеб, ставят фильмы, снимают мультики и ставят кукольные, делают компьютерные ­игры…

Да, для читателей во многом привлекательность именно в халяве. Как набирают популярность жанры женского романа и мужского, то бишь фэнтези, но автор все-таки лишь отчасти читатель, а в основном же он все-таки творец миров. С него спрос другой. Во всяком случае, больший.

Для многих ориентиры потеряны или размыты настолько, что уже и не видят разделения на Добро и Зло. Даже берутся утверждать, что нет Добра и нет Зла…

Есть! Вы его пополнение.

Нет-нет, я вовсе не против юморения, как может показаться! Сам был юмористом, прекрасное время, как вообще прекрасное время любого детства, юности, полового созревания и познания жгучих тайн. И время победного срывания всяческих покровов с мира взрослых.

Просто ситуация сродни той, когда одна из гусениц, поразмыслив, решает остаться в стазе гусеницы, а окукливаются пусть другие, и вот она растет, толстеет, становится самой сильной, умной, быстрой, умелой, остальные гусеницы на нее смотрят с восторгом и завистью, ловят каждое слово «мудрости».