Милтон Бирден - Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Полковник Олег Антонович Гордиевский, еще четыре недели назад исполнявший обязанности резидента КГБ в Лондоне, в этот момент старался усилием воли сделаться невидимкой, человеком, незаметным для всех, кроме представителей британской «Сикрет интеллидженс сервис» в Москве. Одетый в серый плащ, он стоял на Кутузовском проспекте под дождем, выровняв носки ботинок на расстоянии нескольких сантиметров от кромки тротуара, и крупный пот выступал у него на лице. Он напряженно всматривался в проносящийся мимо поток автомашин и думал, чем вызван пот на лице: страхом, неотступно сопровождавшим его на протяжении последних четырех недель, или кубинским ромом, который он пил почти каждый вечер. Он решил, что, видимо, причины было две.

Он понимал, что его попытка казаться всего лишь одним из многих москвичей, спешащих домой в этот дождливый вечер, была напрасной тратой сил. Его остроконечная кожаная кепка, память о командировке в Данию, плохо сочеталась с невзрачным дождевиком советского производства, а набитый газетами пластиковый пакет магазина «Сэйфвэй», который он держал в левой руке (Гордиевский был в этом уверен), как огромный красный флаг, бросался в глаза прохожим, торопившимся к метро «Киевская», и представителям партийной номенклатуры, проносившимся в своих лимузинах по разделительной полосе широкого проспекта. Он с ужасом думал, что весь его внешний облик просто кричал: «Вот он, сбежавший английский агент, ловите его, пока не скрылся!»

Но кепка и пластиковый пакет магазина «Сэйфвэй» были единственным, что связывало его с теми, кто мог спасти от безликого палача, который будет ожидать его в особом темном коридоре подвала тюрьмы в Лефортово.

Дрожа на краю тротуара, одинокий и беззащитный, он молил Бога, чтобы кто-то из работников московской резидентуры СИС совершил бы свой ежедневный проезд мимо этой точки на территории Москвы, как это предписывалось условиями экстренной связи. Если английский разведчик его заметит, это позволит ввести в действие план спасения Гордиевского и вывоза его за рубеж.

Этот кошмар начался вскоре после того, как месяц назад его вызвали в Москву. Сначала он не уловил в этом какой-то угрозы, хотя неожиданные вызовы в Центр всегда вызывают беспокойство советского разведчика, сотрудничающего с иностранной разведкой. В данном случае Гордиевский ждал этого вызова, так как Москва должна была утвердить его официальное назначение в качестве резидента КГБ в Лондоне.

Путем хорошо спланированной серии выдворений разведчиков КГБ британские кураторы Гордиевского сумели вплотную подвести своего ценного агента к занятию самой важной должности советской разведки на Британских островах. Предыдущий исполняющий обязанности резидента, блестящий контрразведчик Леонид Никитенко был за несколько недель до этого выдворен из Англии в ходе очередного обострения шпионской войны между Лондоном и Москвой.

После того как 10 лет назад во время командировки в Данию Гордиевский добровольно предложил свои услуги английской разведке, он передал англичанам огромное количество информации. Самым интересным было его предупреждение, что дряхлеющее руководство КГБ считало нового американского президента Рональда Рейгана способным развязать ядерную войну. В 1981 году председатель КГБ Юрий Андропов заявил на оперативном совещании, что США готовят ядерный удар по СССР. Московский Центр отнесся к этой угрозе вполне серьезно и направил в резидентуры КГБ в странах НАТО указание вести наблюдение за признаками подготовки ядерной войны. К 1982 году эта программа, получившая название РЯН (ракетно-ядерное нападение), стала высшим приоритетом разведки КГБ.

Программа РЯН отражала паранойю Москвы в отношении Рейгана. Андропов, плохо знавший Запад, был убежден, что Рейган является экстремистом, который будет готов уничтожить мир во имя своей правоконсервативной идеологии. Гордиевский информировал англичан о РЯН и страхах Москвы в отношении президента США. Премьер-министр Тэтчер лично проинформировала Рейгана о программе РЯН.

Тем не менее НАТО в ноябре 1983 года были проведены учения под кодовым названием «Эйбл Арчер», предусматривавшие имитацию процедур, которые союзники США по НАТО будут осуществлять при подготовке ядерного нападения. Только много позже американцы узнали, насколько учения «Эйбл Арчер» потрясли советское руководство. КГБ информировал Москву, что блок НАТО фактически приведен в высшую степень боевой готовности, и Москва ответила тем же. Взрывоопасная смесь из «Эйбл Арчер» и РЯН вызвала один из худших ядерных кошмаров со времени Кубинского ракетного кризиса, а Вашингтон узнал об этом только после того, как все закончилось.

Англичане не хотели раскрывать американцам личность Гордиевского, но это не помешало тем попытаться узнать, откуда Лондон получал информацию. Бэртон Гербер, преисполненный решимости установить английский источник, поручил решить эту головоломку руководителю секции контрразведки Олдричу Эймсу. К марту 1985 года Эймс пришел к выводу, что у него есть ответ — этим источником был Гордиевский. Эймс запросил лондонскую резидентуру ЦРУ, не может ли таинственным источником английской разведки быть Гордиевский. Ответ был утвердительным, и американцы без официального уведомления со стороны англичан пришли к выводу, что британским «кротом» был Гордиевский.

Когда в середине мая Гордиевский приехал в Москву, от его уверенности не осталось и следа. Он сразу же обнаружил, что в его квартире на Ленинском проспекте был негласный обыск. Если бы не несколько незаметных ловушек, которые он предусмотрительно там поставил, он никогда бы не узнал, что в квартире были посторонние.

Через несколько дней его отвезли на дачу КГБ, расположенную в нескольких километрах от штаб-квартиры ПГУ, где угостили коньяком, в который был подмешан какой-то спецпрепарат. Потом он подвергся допросу, который вел генерал Сергей Голубев, приобретший на заключительном этапе холодной войны известность как главный специалист московской контрразведки по применению специальных препаратов и ядов против врагов социализма. Затем Гордиевскому без всяких объяснений сказали, что он может продолжать службу в КГБ, но вопрос о назначении его резидентом в Лондоне снят. А пока он может взять месячный отпуск.

Через несколько дней он впервые обнаружил за собой слежку. Гордиевский был уверен, что его «вели» в санаторий «Семёновское», расположенный примерно в 100 километрах от Москвы. Судя по всему, он выдержал допрос, хотя и не помнил подробностей. Похоже, контрразведка не имела против него улик, по крайней мере пока, но петля затягивалась. КГБ, по всей видимости, имел серьезные основания для подозрений, и это был вопрос времени, пока там соберут необходимый материал для того, чтобы на основании советских законов обвинить его в шпионаже. Что случилось? Этот вопрос не давал ему покоя с момента возвращения в Москву. Может быть, выдворенный Никитенко что-то заподозрил?