Мишель Брюн - В небе над Донбассом и Сахалином. История рейсов МН17 и КЕ007

Второй или, менее вероятно, даже третий самолет-нарушитель, идущий на юг, должно быть, летел в целом похожим курсом и пересек полуостров Камчатка примерно в то же самое время, то есть в 16.00 GMT. Заставляет задуматься тот факт, что Кретинин, который много внимания отводит подробностям, указывает время, в которое тот самолет, который он описывает, появился на экране советского радара и пересек воздушную границу. Нарушитель, о котором говорит адмирал (или второй нарушитель, о котором он упоминал), вновь появился на радарных экранах в то время, когда он пролетал над Кроноцким заповедником, находящимся относительно близко к побережью, в то время как Кретинин указывает на то, что самолет вновь правился на радарах спустя тринадцать минут, что дает нам место самолета в 94 морских милях от восточного побережья Камчатки, далеко за пределами заповедника.

В этой связи я принимаю во внимание ссылки на то, что и Кретинин, и адмирал относились к самолету, о котором они говорили (по крайней мере, первому из них) как к «заправщику», имея в виду самолет, который первоначально советская ПВО считала заправщиком. Никто из них, я уверен, не думал, что кто-либо пошлет самолет-танкер через полуостров Камчатку в таких условиях, что было бы бессмысленно. Посылка одного или двух RC-135 в сопровождении одного или нескольких EF-111 была бы совсем другим делом, хотя демонстрировала бы высокий уровень враждебности.

Я уже упоминал доказательство того, что был и второй тур событий в небе Камчатки (17.30 GMT). Этот второй тур событий над Камчаткой имел место в то же самое время, как и первый тур вторжения в воздушное пространство Сахалина. Этот фактор наверняка произвел впечатление на советское высшее командование своей серьезностью и масштабом действий, которые были предприняты американцами. В качестве нового доказательства того, что на самом деле существовал второй тур событий над Камчаткой, я опишу события, которые происходили в то время и о которых у нас есть и данные радара, и показания очевидцев.

Если мы посмотрим на карту на стр. 50 отчета ИКАО 1993 года, то увидим прямо к югу от небольшого залива, на котором расположен Петропавловск, сплетение интересных радарных следов, которые сконцентрированы вдоль оси северо-восток — юго-запад. Они отмечают трассы полета советских перехватчиков 544 и 543. Перехватчик 544, который взлетел первым, поднялся на высоту, на которой его зафиксировал радар, незадолго до 20.46 московского военного времени. На тот факт, что это означает 17.46 GMT, а не 16.46 GMT и, таким образом, относится к нарушителям этого часа, а не предыдущего, указывает следующий ниже отчет очевидца.

Об этой истории упоминает Андрей Иллеш в своей книге «Загадка черных ящиков». Она не только помогает точно установить время, но представляет существенный интерес и сама по себе.

Майор Кашин был пилотом на Камчатке и был расквартирован на авиабазе Елизово, неподалеку от Петропавловска. Он получил приказ на взлет передсамым рассветом [выделено мной. — М.Б.)

Это соответствует первой зафиксированной позиции 544 в 17.46 GMT, и дальнейшие комментарии Казмина указывают на то, что он мог быть пилотом 544-го. Если это не так, то совершенно ясно, что он взлетел почти в то же самое время. В тот день восход на Камчатке наблюдался в 18.00-GMT на уровне моря и в 17.40 GMT на высоте 8000 метров. Если бы он взлетел намного раньше, чем за несколько минут до 17.46 GMT, это не могло бы, повторяю, не могло бы считаться «перед самым рассветом».

«Через несколько минут Казмин уже находился в воздухе. Курс 120, к Тихому океану, высота 8500 метров. После пересечения береговой линии Казмин услышал по радио, что пилот Емельянов тоже взлетел и резервная пара приведена в состояние боевой готовности. Радио Казмина было настроено на частоту контроля за полетами, и он слышал приказ на взлет. Но он также хотел связаться с землей и запросить инструкции, поэтому он попросил штурмана сделать это с помощью, его собственного радио».

Здесь мы видим, что Казмин летел на МиГ-31, который, в отличие от МиГ-23 или Су-15, пилотируется экипажем из двух человек. В то время МиГ-31 был самым последним, все еще секретным истребителем с превосходной электроникой.

Только спустя несколько лет Советы признали, что МиГ-31 вообще существует.

Когда Казмин находился на расстоянии 220 км от своей базы, прямо перед собой он увидел темный сигарообразный силуэт. Самолет летел с погашенными огнями. Казмин просигналил ему своими навигационными огнями. Обычно он летел с навигационными огнями, включенными на 30 % мощности, чтобы экономить энергию и не ухудшать ночного зрения. Он переключил свои навигационные огни на 100 % мощности несколько раз, но не получил никакого отклика от нарушителя. Затем он несколько раз включил и выключил свои посадочные огни, но вновь без всякого результата. Наконец Казмин попросил землю осветить нарушителя прожекторами, но не получил никакого ответа с земли на свой запрос. После этого у него стало кончаться топливо и ему пришлось возвращаться, не предприняв никаких действий. Он наблюдал нарушителя около 20–30 секунд.

На следующий день после разбора полетов с участием высокопоставленных военных из Хабаровска Казмину позвонил сам маршал Огарков, который спросил его: «Почему вы не сбили этот самолет?» Казмин ответил: «Потому что у меня не было приказа». Маршал Огарков был рассержен и сказал: «Я не спрашиваю вас, получали вы какие-нибудь приказы или нет, я спрашиваю вас, почему вы его не сбили».

Маршал Огарков был в то время начальником советского Генерального штаба. Он знал о сложности и угрожающей природе событий, которые происходили над Камчаткой во время этого столкновения, и был уверен в том, что Казмину следовало бы сбивать любого нарушителя, который оказался бы поблизости. Сложнее ответить на вопрос, почему встреча Казмина с сигарообразным самолетом произошла так внезапно.

Начать с того, что Казмин увидел «сигарообразный силуэт» прямо перед собой совершенно неожиданно и наблюдал его в течение 20–30 секунд. Очевидно, он не ожидал, что увидит этот самолет. То есть, иначе говоря, наземный контроль ничего ему не сказал. Он не знал, что это было, и отнесся к этому самолету как к неизвестному, который мог оказаться и советским. Он сказал маршалу, что «у него не было приказа», под чем он понимал, по всей вероятности, что у него не было приказа, относящегося к этому конкретному самолету.

Ясно, что ему и Емельянову были даны специфические приказы иного сорта. Если бы они были пилотами перехватчиков 544 и 543, радарные следы которых показаны на карте со стр. 50 и отражают достаточно продолжительные полеты вдоль оси северо-восток — юго-запад, прямо к югу от Петропавловска, их задача, без всякого сомнения, заключалась в том, чтобы патрулировать в воздухе для защиты важной военно-морской базы. То есть, иначе говоря, их миссия не имела никакого отношения, по крайней мере первоначально, ко второму самолету-нарушителю, который, как показано на карте со стр. 50, следовал севернее. Наземный контроль, руководя полетом двух перехватчиков, защищавших Петропавловск, вполне мог быть не тем, который первоначально отслеживал самолет-нарушитель, находившийся значительно севернее города и следовавший курсом с северо-востока на юго-запад.