Мишель Брюн - В небе над Донбассом и Сахалином. История рейсов МН17 и КЕ007

В тот самый момент, когда пилот собирался доложить о своей позиции по громкоговорителю, установленному в кабине KAL 007, послышалось сообщение о тревоге на той частоте, на которую было, по всей очевидности, настроено радио авиалайнера. Корейский пилот, застигнутый этой неожиданностью, не понял, что было сказано, потому что он говорил в это время с Токио, и, скорее всего, попросил своего собеседника повторить сообщение, но забыл сменить частоту. Вот почему слова, записанные включенным микрофоном, оказались на пленке Нарита: «Повторите условия…» и «Кровавая баня… очень плохо».

Три минуты спустя, в 18.30.05 GMT, на назначенной частоте KAL 007 передал одно только слово «Roger» [ «понял» или «хорошо». — Е.К. ]. Знал ли капитан Чун, что его радиопередатчик был все еще настроен на частоту Токио? С этого момента он больше не отвечал на вызовы Токио и продолжал лететь к Ниигате, имитируя выход радио из строя.

Официальное объяснение того, почему передача KAL 007 в 18.27 прекратилась на полуслове, заключается, конечно же, в том, что советский перехватчик 805 выпустил в авиалайнер ракету в 18.26 GMT. Тем не менее мы видели, что KAL 007 погиб не у берегов Сахалина, а в 400 милях к югу, у побережья Хонсю; что предположительное сообщение в 18.26 GMT истребителя 805 «Пуск произвел» было сделано в 19.26 GMT, а не в 18.26 GMT и что целью 805-го не мог быть, таким образом, корейский авиалайнер. Мы видели также, что в 18.30.05 KAL 007 передал слово «Roger» и что он сделал два коротких сообщения, первое в 18.52 KAL 015 и второе началось в 19.09 KAL 050.

Тот факт, что последние передачи (19.09, 19.10 GMT) были записаны в аэропорту Нарита наземным контролем показывает, что в то время KAL 007 находился на такой высоте и гораздо дальше к югу, чтобы оказаться в пределах зоны видимости из Токио. Эти передачи, вполне распознаваемые логически, на слух и посредством анализа голосовых отпечатков указывают на то, что капитан Чун собирался оставить Токио в неопределенности, где он находился до того, как вновь не вышел на официально назначенный маршрут у Ниигаты. Именно поэтому на своем пути на юг от Сахалина KAL 007 не использовал транспондерный код, который он должен был использовать — 2000 в режиме «С» — как гражданский самолет, приближающийся к воздушному пространству, контролируемому японскими радарами со стороны океана, но, скорее всего, подражал транспондеру KAL015.

В Токио, судя по действиям авиадиспетчера, наблюдали два самолета на экране радара, идущих по направлению к Ниигате. Оба самолета просили доложить о прохождении контрольной точки NOKKA около часа назад, но только один из них, KAL 015, находился на назначенном ему маршруте через Тихий океан. Диспетчер не мог идентифицировать два эха на своем радаре. Он подозревал, что они принадлежат двум корейским самолетам, которые должны были лететь по одному и тому же маршруту с несколькими минутами разницы. Тем не менее он потерял радиоконтакт с KAL 007, и когда он попросил KAL 015 изменить транспондерный код, оба эха реагировали на этот запрос одинаковым образом. Диспетчер просил KAL015 изменить транспондерный код три раза и в быстрой последовательности и все равно не смог разрешить загадку, в то время как даже однократного изменения транспондерного кода достаточно для того, чтобы идентифицировать любой нормально ведущий себя самолет.

Тем временем, действуя в соответствии с правилами, токийский контроль попросил другие самолеты, находящиеся поблизости от KAL 007, постараться с ним связаться. В 18.54.48 GMT KAL 007 ответил кодом и на корейском на вызов KAL 015. KAL 015 ответил: «Roger», показывая, что он понял, и не стал вызывать вновь. Он также не смог проинформировать Токио, что смог связаться с KAL 007. Было 19.06.30 GMT (04.06.30 по токийскому времени, 06.06.30 по сахалинскому), начало второго часа битвы над Сахалином, идущей дальше к северу. В течение прошедших 39 минут с момента прерванного сообщения в 18.27 GM KAL 007 не отвечал на вызовы из Токио.

Через полчаса после того, как авиалайнер перестал отвечать на запросы, центр управления полетами должен был объявить о наступлении INCERFA, фазы неопределенности, которая предполагает, что самолет, с которым была потеряна связь, летел нормально и следовал своим курсом. Для KAL 007 INCERFA была объявлена в 18.56 GMT, через полчаса после ЕТА самолета в точке NOKKA, когда он не смог завершить вызов Токио, рапортуя о прохождении этой контрольной точки. Из-за задержек на телетайпе фаза INCERFA не наступила до 19.05 GMT. Когда INCERFA вступает в силу, маршрут самолета стремятся обезопасить, и если необходимо, маршрут других самолетов меняется так, чтобы избежать возможного столкновения. Именно так было проделано с KAL 050. В 19.12,55 KAL 050 попросил разрешения двигаться в «направлении NOHO». Диспетчер в Токио ответил:

«KAL050, ожидайте приказа двигаться в направлении NOHO вследствие того, что у нас объявлено движение в режиме INCERFA из-за самолета вашей авиакомпании, выполняющего рейс 007. Он следует на высоте FL300».

Согласно процедуре INCERFA диспетчер в Токио должен был предположить, что KAL 007 все еще нормально летел на высоте FL350, и попросил KAL 050 подняться на высоту FL390, прежде чем разрешил ему следовать «по направлению к NOHO», так, чтобы сойти с предполагаемого полетного маршрута KAL 007.

В 19.07 GMT, или лишь две минуты после того, как INCERFA вступила в действие, в диспетчерском центре аэропорта Нарита зазвонил телефон.

— Это Сектор Один. Вам звонили из Спасательного центра?

— Нет!

В контексте процедуры гражданской авиации в этот момент ничего еще не оправдывает звонок из Спасательного центра. Обычно это происходит только гораздо позже. После INCERFA наступает фаза ALERFA, или фаза тревоги, во время этой фазы руководители гражданской авиации готовят операции по поиску и спасению (SAR), которые начнутся во время бедствия, или стадии DETRESFA. В случае с KAL 007 ALERFA была объявлена в 19.22 GMT и DETRESFA в 20.50 GMT. Примечательно, что Сектор Один в это же время спросил о звонке из Спасательного центра. Спасательный центр являлся составной частью JMSA, японских морских сил самообороны, которые не получили уведомление о DETRESFA до тех пор, пока она была объявлена контрольным центром в 20.50 GMT. Но, без сомнения, сведения о том, что в районе Сахалина происходит что-то необычное, уже распространились повсюду.

Через несколько секунд после телефонного звонка, сделанного Сектором Один, KAL 050 удалось связаться с KAL 007 и передать ему сообщение от токийского контроля, который просил связаться с Токио на частоте 118.9 MHz («one one eight decimal nighner»), как объясняется в главе 7. Затем в течение, трех минут они говорили между собой по-корейски. Очевидно, KAL 007 не хотел, чтобы кто-нибудь знал о том, что он ответил на вызов. Кажется, что он разрывался между двумя крайностями — желанием максимально сократить объем радиопереговоров и желанием успокоить другие экипажи KAL, которые пытались с ним связаться.