Константин Пахалюк - Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века

Протокол опроса 17 марта 1945 г. свидетеля Храмова Николая Васильевича, 1895 года рождения, Моисеевский сельский совет: «В ноябре 1941 г. меня испанский солдат в моем доме избил кулаком по лицу, когда от меня другие солдаты отбирали сено, а я их просил не отбирать <���…> Зимой 1942 г. от моей жены и сына испанцы силой содрали с ног валенки» [582] .

Из акта № 171 по Новгородскому району от 3 апреля 1945 г.: «В ноябре 1941 г. испанский солдат избил кулаком Жохова Федора Ивановича за то, что испанец отобрал у его дочери гитару, а он просил ее отдать обратно» [583] .

Заявление в ЧГК Василия Ивановича Антонова, 26 лет, жителя города Новгорода: «<���…> у меня в конце 1941 г., зимой, отобрали корову, кур и четырех овец. Все это забрали в несколько приемов <���…> Испанцы больше хулиганили в доме. Из вещей у меня испанцы отобрали шапку, сапоги, варежки. Испанцы ходили с ножами, а немцы — с огнестрельным оружием» [584] .

Севернее Новгорода, на Волхове, и южнее — в Поозерье, на берегах озера Ильмень, преступления солдат Голубой дивизии весьма однотипны: «Зимой 1941 г. испанцы избили 84-летнего старика Гаврилова Василия в деревне Яровицы в его доме, когда тот пытался сопротивляться, когда от него отбирали валенки. Осенью 1941 г. сильно избили прикладами винтовок Архипову Анастасию в той же деревне, когда она пыталась оказать сопротивление при отборе ее коровы. Корову отобрали, а Архипову заперли в доме» [585] .

Протокол опроса Гараховой Анны Ивановны, 1919 года рождения, Заболотского сельсовета: «С наступлением холодов зимой 1941 г. испанцы стали отнимать у населения теплые вещи, валенки, шапки. От меня из дома отобрали валенки и валенки моего дедушки Гарахова Василия 84 лет, на которого кричали и наставляли винтовку за то, что он не хотел отдавать валенки. Его избили по лицу до крови кулаками. При этом напугали моих двух малолетних детей и бабушку.

Отобрали валенки у Архиповой Анастасии 70 лет, от Гороховой Анисьи и других жителей деревни. Когда в 1941 г. забирали корову у Волковой Анны, а она оказала сопротивление, то ее испанские солдаты сильно избили прикладами, а затем заперли в избе и тогда угнали корову» [586] .

Из протокола опроса Андрианова Ивана Ивановича, 1888 года рождения, деревня Заболотье: «С наступлением холодов зимой 1941 г. испанцы от меня отобрали валенки, теплую рубашку, перчатки. Весной 1942 г. у моей сестры Парасковьи Григорьевны испанский солдат сорвал валенки с ног, так что обратно в город ей не в чем было идти. Отбирали валенки и теплую одежду у всех» [587] .

Названия деревень в показаниях свидетелей разные, но ситуации очень похожи одна на другую.

После войны в Советском Союзе, чтобы не нарушать идиллическую картину братской дружбы народов нашей страны, об участии в карательных акциях в России жителей Прибалтики практически ничего не говорилось. О преступлениях вермахта и СС писалось, естественно, гораздо больше. Но сами нацисты во всех грехах были готовы винить как своих противников, так иногда и союзников.

Прежде чем начать анализ немецких претензий к Голубой дивизии, которые отразились в различных приказах и информационных письмах, следует задать вопросы: «А судьи кто?», «А чем занимались немецкие солдаты зимой 1941–1942 гг. на Новгородчине?». И здесь следует обратиться к показаниям свидетелей, а также к актам Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР.

Очень хорошо известны гитлеровские лагеря уничтожения на территории Польши и Германии: Аушвиц, Треблинка, Собибор. Лагеря на оккупированной территории СССР, где умирали тысячи советских военнопленных, известны гораздо меньше. Один из них находился в Чудово, в 100 километрах от Ленинграда. Так, в акте по учету ущерба и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков Чудовского района [588] говорится следующее: «В Чудовском сельсовете на территории совхоза “Коммунар” в помещении свинарников в продолжение нескольких месяцев 1941—42 гг. находился лагерь для советских военнопленных. Такой же лагерь для военнопленных находился при станции Чудово-2» [589] .

Сотрудники ЧГК провели эксгумацию останков. «Специальной комиссией, проводившей вскрытие ям-могил, было установлено, что за время хозяйничанья немецко-фашистских захватчиков на территории Чудовского района было уничтожено 53 256 человек военнопленных (акт от 25–26.04.1945)» [590] .

Информацию о немецких злодеяниях собирали представители различных государственных органов, в т. ч. чекисты и милиционеры. Нужно было не только определить размер ущерба, нанесенного оккупацией, но и привлечь к ответственности военных преступников. Первые документы были подготовлены сотрудниками органов государственной безопасности через несколько месяцев после освобождения Чудова — летом 1944 г. Собирались различные свидетельские показания. «Жители деревни Оскуй Чудовского района, гражданки Варламова В., Катеничева К. показали: “Во время нахождения немецких оккупантов на территории села Оскуй под открытым небом, в помещении каменной церкви, в которой не было ни одного стекла, а также в скотном дворе находились лагеря для советских военнопленных. Военнопленных подвергали нечеловеческим издевательствам, морили голодом, снимали верхнюю одежду и обувь, в сильные декабрьские морозы гоняли на физически тяжелые работы. Измученных и не могущих двигаться избивали резиновыми дубинками и прикладами, в результате избиений и голода большое число военнопленных погибло.

Население, видя страдания и голод воинов Красной Армии, бросало им на дорогу продукты питания — хлеб, картофель, — но те, кто поднимал эти продукты, избивались до полусмерти. Во время отступления немецких варваров всех военнопленных выстроили и комендант лагеря объявил: “Кто не может самостоятельно двигаться — сделать пять шагов вперед”. Измученные и голодные военнопленные в надежде на предоставление транспорта для их перевоза, 55 человек, вышли из строя. Всех, кто вышел, немцы отвели за скотный двор и на глазах у всех расстреляли из автоматов, а раненых добивали прикладами.

В грязных и холодных помещениях ютились истощенные военнопленные, которые подвергались нечеловеческим пыткам и издевательствам.

Всех военнопленных использовали на тяжелых физических работах с 6–7 часов утра до 9—10 часов вечера. От непосильной работы, голода и побоев, так как давали 200 граммов хлеба и один литр баланды, изготовленной из древесной муки, ежедневно умирало 20–25 человек.

Охрана и конвоиры лагеря издевались над военнопленными. Они без всякого повода обессилевших и не могущих передвигаться людей избивали палками. Это делалось для того, чтобы заставить их подняться. Затем в военнопленных стреляли и выбрасывали их трупы в чистое поле на мороз или в овраг.