Николай Непомнящий - Не такие, как все. Люди-феномены

Совпадение? Пойдём дальше. В то время когда большинство наших граждан верило в нерушимость советско-германского пакта о ненападении, а правительство призывало «не поддаваться на провокации», 5 июня 1941 года старшеклассник Федотов в своём дневнике изложил не только сверхсекретный гитлеровский план «Барбаросса», но и все этапы его реального провала. Мало того: юный Федотов предсказал, какие именно страны войдут в антигитлеровскую коалицию!

Он предвидел, что СССР доведётся воевать и с Японией. 11 июля 1941 года, во время повсеместного и, казалось, уже неудержимого наступления немецких войск, юноша писал о грядущих днях, «когда наши войска, предположим, будут штурмовать уже Берлин».

О послевоенном времени Лёва записал в дневнике следующее: «Мы будем раскаиваться в переоценке своих сил и недооценке капиталистического окружения». Насколько точно последнее предсказание, мы узнали только после 1991 года…

Лев Федотов ушёл добровольцем в армию и погиб под Тулой 25 июня 1943 года.

Ясновидение — это не только предсказание будущего, но и проникновение в реальность, недоступную непосредственному восприятию. В случае с дневником Лёвы Федотова этот вариант тоже возможен. То есть он «ясновидел» именно масштабы военной подготовки, а остальное действительно логически додумывал. Но не было же у него доступа к информации, которой владел, скажем, Рихард Зорге. Значит, в самом деле можно каким-то невероятным образом в хаосе «информационного поля» прозреть истинное положение дел. Как приходит такое прозрение? В своей книге Юрий Росциус - очень добросовестный исследователь разных пророческих «паранормальностей» — приводит фрагменты дневника московского школьника и указывает на особое состояние, в котором находился мальчик, когда писал его. Действительно, попробуйте-ка за одну ночь заполнить мелким почерком 100 страниц!

Оказывается, Лёва сам поражался той настойчивой силе, которая побуждала его прозревать будущее. При определённом складе психики у некоторых обнаруживается свойство видеть такие связи событий и фактов, которые большинству недоступны.

В любой книге по истории медицины упоминается имя Парацельса, снискавшего славу лучшего врача своего времени. Правда, оценивается его вклад неоднозначно: исследователи непременно упомянут о том, что он был мистиком, применял для лечения магию, высказывал наивные взгляды на строение тела человека и функционирование человеческого организма, занимался алхимией, применял странные лекарства и т. д. После такой характеристики остается недоуменный вопрос — как же удавалось Парацельсу лечить, и притом успешно тяжелейшие болезни, и почему его вклад в науку сомнителен?

На самом деле взгляды его были не более наивными, чем наши нынешние, если на них посмотреть с перспективы пяти грядущих веков. Кое в чем врач оказался поразительно прозорливым. Так, его очень долго ругали за переоценку роли химических лекарств. И что же?

Через 300 лет после смерти Парацельса химические лекарственные средства почти вытеснили все остальные. Другой пример: еще не так давно представители научной медицины потешались над тем, как Парацельс назначал своим больным «вечные» таблетки сурьмы: после того как металлическая таблетка проходила по желудочно-кишечному тракту и выходила наружу, ее следовало вынуть из кала, тщательно промыть и принимать повторно. Но затем, когда была открыта роль микроэлементов в организме человека, смешки затихли: оказалось, что сурьмяные и другие металлические таблетки могли в определенных случаях быть лечебным средством.

Чудесный врач не страдал от скромности — он сам придумал себе прозвище Парацельс, означавшее в переводе с латыни «превосходящий Цельса» — знаменитого древнеримского врача. Впрочем, его настоящее имя тоже было весьма претенциозным — Ауреолус-Филипп-Теофраст-Бомбаст фон Гогенгейм. Он происходил из древнего, но обедневшего дворянского рода рыцарей-иоаннитов (в настоящее время этот рыцарский орден известен как мальтийский). Родовой рыцарский замок был давным-давно заложен, а затем перешел в собственность города Эслинген. Магистрат устроил в нем госпиталь. Уже отцу Парацельса пришлось зарабатывать на жизнь своим трудом, а не надеяться на доходы от поместья. Он переселился в конце XV века в Швейцарию, в кантон Швиц. Здесь в 1493 году в местечке Айнзидельн у него и родился первенец. Отец дал сыну имя Теофраст в честь великого греческого философа и натуралиста, ученика и друга Аристотеля, возглавившего после смерти учителя его философскую школу. В переводе с греческого имя Теофраст означало «богоречивый».

Парацельс

Отец, имевший университетское образование, готовил сына к продолжению собственного пути. В доме, несмотря на бедность, было много книг, и отец стал самым лучшим учителем для мальчика. Именно его уроки Теофраст вспоминал с благодарностью всю жизнь.

По примеру отца сын тоже отправился в университет изучать медицину. Но, получив диплом, не остановился на достигнутом. Он критически смотрел на мир и хотел изучать все сам, ничего не принимая в науке на веру.

Непоседливый характер гонит Теофраста за новыми знаниями с одного места на другое. Вся его недолгая жизнь (он умер в 1541 году, прожив всего 48 лет) превращается в вереницу путешествий. Молодой доктор редко задерживался где-нибудь на год-другой. Пожалуй, самой долгой остановкой было его пребывание с ноября 1526 по январь 1528 года в Базеле, где он работал городским врачом и профессорствовал в университете.

Теофраст так объяснял необходимость путешествий: «Слыхал я однажды от людей, в правах сведущих, что врач много странствовать должен, и это мне весьма нравится. Причиною тому, что и болезни странствуют то туда, то сюда и на одном месте не пребывают. И если хочет кто многие болезни познать, то да странствует он тоже; ежели будет много странствовать, то многое испытает и многое познавать научится». Он также писал: «Во-первых, врач должен быть астрономом. Следует, во-вторых, чтобы он и космографом был; но не для того чтобы различные страны описывать, какие-де в них штаны носят, а дабы, крепко за дело взявшись, разведать, какие в них болезни бывают. Весьма нужно также, чтобы врач философом был, и чтобы ему глаза его обо всем весть подавали, дабы он таковым стал. Буде он таковым быть хочет, то должен он уметь сопоставлять все и отовсюду, где только что есть. Следует также, чтобы врач был и алхимиком. Буде он таковым стать хочет, то должен он узреть ту мать, из коей минералы растут; а поелику горы за ним никак пойти не могут, то должен он к ним пойти».