Игорь Бунич - Кейс президента: Историческая хроника

Отставка Шеварнадзе принимается. Его заменяет Александр Бессмертных — бывший посол СССР в США, известный даже в своем ведомстве под прозвищем «Бесхребетных», более занятый своей третьей молоденькой женой и убранством роскошного особняка, нежели проблемами страны. Такой сделает все, что ему прикажут. Однако этого мало наступающим после выхода из своих комфортабельных окопов коммунистам. Их уже не устраивают ни премьер-министр страны Николай Рыжков, ни министр внутренних дел Вадим Бакатин. Николай Рыжков, хотя и является верным слугой партаппарата, в новых конкретных условиях проявил себя трусливым и нерешительным. Это стало ясно по его поведению во время шахтерских забастовок и в громком скандале с разоблачением опекаемого премьером кооператива АНТ. Подчиняясь приказу, Рыжков, симулируя сердечный приступ, уходит в отставку. Он охвачен более всего страхом за судьбу собственной дачи, которую благодарная партия подарила ему в пожизненное пользование, мелкая возня вокруг дачи вызвала бурю возмущения в демократической печати. На место премьера выдвигается ранее мало кому известный Валентин Павлов, бывший министр финансов, выпускник Московского финансово-экономического института, активный комсомольский работник, он уже тогда обратил на себя внимание жестким прагматизмом и любовью цитировать и к месту, и не к месту живых «классиков» марксизма. КГБ обратил внимание на расцветающего экономиста, но не взял его к себе из-за непомерной самовлюбленности и слишком сильной склонности Павлова к сибаритству. Начальству на Лубянке импонировала фарсовая самонадеянность Павлова, его активные выступления на партсобраниях, где похожий на раздувшегося упыря финансист боевито доказывал, что «в белых перчатках политику не делают», и если ты настоящий коммунист, то главный твой принцип — активное нападение. На кого? Это было ясно, когда в КГБ прочли и одобрили рукопись книги Павлова «О налогах с населения» (вышла в 1990 году).

Внедренный в министерство финансов и перемещенный в нужный момент на пост министра, Павлов сделал очень много, чтобы экономически перестройка буксовала на месте или откатывалась вспять. В стране наступил финансовый хаос. Арестовывались и блокировались счета. Сотни невнятных и противоречивых инструкций, поступающих в банки, не давали возможности работать не только зарождающимся малым предприятиям и кооперативам, но, порой, и государственным индустриальным гигантам. Срывалась земельная реформа. Налоги и система их сбора превращали любую экономическую деятельность в бессмысленную мастурбацию. Но это было только начало. Основную свою задачу, оказавшуюся не по силам вялому Рыжкову, предстояло еще выполнить. С ужасом взглянув на нового премьера, Горбачев махнул рукой — делайте, что хотите. Промолчал и утвердил. Министр внутренних дел Вадим Бакатин, несмотря на свое партаппаратное прошлое, вызвал ненависть со стороны своих старых друзей со Старой площади, обвиняющих его в бездействии власти и потакании экстремистам. Лукьянов, уже задавивший своими аппаратными методами и ловкими ротациями Верховный Совет, обвинил Бакатина виновным в параличе исполнительной власти, поскольку министра внутренних дел никак нельзя было подбить на разгон и арест Верховных Советов Прибалтийских и прочих республик, упорно принимающих законы о собственной независимости, что естественно, противоречило законам СССР, принятым еще в славные времена Иосифа Виссарионовича. В своем обращении к Лукьянову 19 ноября 1990 г. Вадим Бакатин разумно писал: «Зря мы ищем причины паралича власти в недостатках милицейских структур. Это уже следствие. Есть немало причин более высокого порядка, но одна из главных в том, что у нас за 73 года не создан, да и не мог быть создан правовой и исполнительный механизм, пресекающий беззаконие власти…»

Если Бакатин и хотел что-либо доказать своим посланием, то доказал только то, что с такими мыслями, ему совсем не место на занимаемом посту. Его с треском гонят с занимаемой должности и из Президентского совета. На пост министра внутренних дел назначается Борис Пуго. Начав свою карьеру на комсомольской работе в.60-х годах, Пуго своей почти садистской жестокостью обратил на себя внимание КГБ, куда и перешел в 1976 году, стремительно продвигаясь по скользкой от грязи и крови чекистской-служебной лестнице. Всего через четыре года — в 1980 году — он стал уже председателем КГБ Латвии, а в 1984 году — первым секретарем ЦК Компартии Латвии, совмещая, по андроповской задумке, оба поста. Начавшиеся в стране перемены сделали положение Пуго в Риге, где он беспощадно подавлял всякое инакомыслие, распихивая тысячи людей по концлагерям и спецпсихушкам, несколько шатким. Он был отозван в распоряжение ЦК КПСС и вскоре всплыл на Старой площади в качестве председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. То, что Старая площадь делегировала своего «старого бойца» на пост министра внутренних дел, говорило о подготовке «последнего и решительного боя», который загнивающая партия считала себя еще в силах дать новорожденному демократическому движению.

И чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений, что времена либеральной говорильни заканчиваются, заместителем Пуго был назначен знаменитый «афганский герой» генерал Борис Громов, карьерист самого худшего пошиба, прославившийся холодной беспощадностью как к собственным солдатам, так и к гражданскому населению. Командуя армией в Афганистане, Громов лелеял мечту получить за себе бездарное руководство Золотую Звезду героя. В высоких коридорах министерства обороны ему дали понять, что он может рассчитывать на «звезду», если деблокирует Хост — крупный афганский город, который партизаны держали в осаде уже в течение нескольких лет. Все попытки советских войск прорвать кольцо осады приводили лишь к большим потерям, но не давали никакого результата. И тут выяснилось, что деблокировать Хост не так уж сложно. Командиры партизанских отрядов и старейшины племен, блокирующих Хост, заявили, что за деньги они готовы увести свои отряды в горы и освободить ведущие в город дороги. Все зависит от суммы. Сумма была названа. Вожди и старейшины, посовещавшись, заявили, что за названную сумму они готовы деблокировать Хост на две недели. Этого было вполне достаточно для получения вожделенной звезды героя. Но, предупредили честно представители партизан, все дороги заминированы итальянскими и американскими минами. Мин тысячи и как их разминировать, знают только инструкторы в Пешеваре. Специалисты в штабе Громова быстро подсчитали, что нужно минимум месяца четыре, чтобы очистить дороги от такого количества мин, устройство которых в советской армии знали считанные профессионалы. «Это ваши дела», — сказали представители партизан и, забрав деньги удалились. Ни минуты не колеблясь, генерал Громов погнал свои войска на мины. Это была старая традиция, восходящая к временам Великой Отечественной. Вечный дефицит необходимого саперного снаряжения и презрение к человеческой жизни делали подобный способ разминирования оперативно быстрым и тактически наиболее эффективным. Хост был деблокирован, о чем с упоением, под звуки фанфар, сообщила вся Советская пресса.