Станислав Куняев - К предательству таинственная страсть...

Да, вклад Венгрии в “Холокост” был, пожалуй, самым впечатляющим из всех стран фашистской Европы — почти полмиллиона евреев!

Венгерское восстание 1956 года — самое тёмное пятно в советской историографии. Что случилось той осенью в Будапеште? Какие силы (помимо американо-советских) столкнулись в этой короткой, но отчаянной и кровопролитной схватке? Историки советской эпохи, как черти от ладана, отворачивались от этого выброса почти инфернальной ненависти.

А на деле в Венгрии произошла необыкновенно жестокая вспышка гражданской войны венгерских националистов с проеврейской коммунистической и чекистской властью.

Националистическая венгерская прослойка попыталась повторить то, что уже происходило в Венгрии в 1919 году, когда было потоплено в крови правительство Бела Куна — еврейский спецназ, представлявший элиту европейского и мирового интернационала, когда сам вождь вместе со своими соратниками-соплеменниками Матиасом Ракоши, Эдвардом Гёре, Тибором Самуэли были вышвырнуты озверевшим народом в центр мировой революции — в Москву, в советскую Россию.

Вот что сообщает американо-еврейская газета “Форум” (от 3 августа 2007 года) о режиме Бела Куна:

“Среди 48 народных комиссаров (министров) его правительства 30 были евреями, а среди 202 высших должностных лиц евреев было 161.

Может быть, именно потому венгерское восстание 1919 года против Бела Куна и его клики было столь яростным и кровопролитным.

В 1956 году произошло нечто похожее: для еврейской властной структуры, возглавляемой уже не Бела Куном, погибшим в 1939 году, а его постаревшим сподвижником Матиасом Ракоши и воцарившейся в послевоенной Венгрии с помощью наших танков и штыков еврейской партийно-чекистской бюрократии, наступил своеобразный 1937(или 1919?) год. Историк Г. Костырченко в книге “Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм” так характеризует венгерскую послевоенную высшую элиту:

“М. Ракоши, будучи сам евреем (как М. Фаркаш, Й. Реван, Э. Гере, Г. Петер и другие его ближайшие соратники)… ещё в мае 1945 года проинформировал Москву о массовом вступлении евреев в ряды компартии Венгрии, назвав это серьёзной угрозой для её будущего. Свои опасения Ракоши мотивировал пропагандой враждебных буржуазных сил, которые распространяли слухи о том, что венгерская компартия — это “еврейская фашистская партия” и что повторяется 1919 год, когда руководство состояло исключительно из евреев во главе с Б. Куном…”

После окончания войны прошло всего лишь одиннадцать лет. Прослойка бывших венгерских фашистов, в числе которых было почти полмиллиона возвратившихся из советского плена 35—40-летних крепких мужчин, обученных воевать, поддерживаемая националистической молодёжью — венгерским “гитлерюгендом”, — в течение нескольких дней смела венгеро-советскую власть. Восставшие понимали, что Америка во имя борьбы с СССР закроет глаза на вспышку венгерского антисемитизма — и это развязало им руки. Трупы сотен евреев из госбезопасности и ЦК венгерской компартии валялись на улицах и площадях Будапешта, висели вниз головами, подвешенные за ноги на венгерских липах…

Из воспоминаний генерал-лейтенанта А. Малашенко: “Особый корпус в огне Будапешта”:

“В толпе раздавались свист и выкрики: “Нам не нужны гимнастёрки”, “Долой Красную звезду!”, “Долой коммунистов! ”, “Долой евреев!” (ВИЖ, № 10, 1993).

Из статьи венгерского историка Йожефа Форижа:

“Проявлением этого национализма был немедленно всплывший антисемитизм… старшего лейтенанта Яноша Бачи, попавшего в плен при осаде здания радио, повесили во дворе, потому что его посчитали евреем”.

Из книги В. А. Крючкова “Личное дело” (М., Эксмо. 2003. С. 45):

“Лозунги произносились самые разные — от социалистических до откровенно фашистских <���…> тотчас же после ухода наших войск начался дикий разгул грабежей и насилия. Самосуды вершились один за другим. В Будапеште на фонарных столбах вешали коммунистов, “агентов Москвы”. “О контрреволюционном характере событий свидетельствуют идеи, провозглашённые участниками: антикоммунизм, национализм, антисоветизм, антисемитизм” (с. 51.)

Поэтому, видимо, весьма недвусмысленно и твёрдо прозвучали слова из приказа Главнокомандующего объединёнными вооружёнными силами Варшавского пакта маршала И. С. Конева, повелевающие раздавить венгерских мятежников:

“События показали, что активное участие в этой авантюре бывших хортистов ведёт к возрождению в Венгрии фашизма и создаёт прямую угрозу нашему Отечеству… нельзя забывать, что в минувшей войне хортистская Венгрия выступала против нашей Родины вместе с гитлеровской Германией”.

В августе 2008 года я получил письмо из белорусской Орши от Сергея Лысковского, служившего в нашей армии осенью 1956 года в Венгрии и видевшего путч своими глазами. Вот несколько отрывков из его письма:

“С 26 по 30.Х в пригороде Дебрецена банды уничтожали семьи наших офицеров и тех, кто их приютил <���…> Утром вижу у казармы — листовок полно! На фото — наши солдатики без голов, за ноги привязаны на вагонах-телятниках <���…> на дорогах оставляли младенцев. Вылезет сердобольный наш танкист убрать с пути — и гибнет <���…> Один танк, сбив перила моста, слетел в реку — и все погибли: не мог водитель задавить дитя”.

На такого рода садистскую жестокость едва ли были способны венгерские студенты — по официальной версии якобы главная сила венгерского путча. Это дела и опыт бывших оккупантов — солдат рейха. И ещё из письма Лысковского: “ЕБН (Ельцин. — Ст. К.) покаялся перед хортистской Венгрией”.

Вчерашние венгерские военнопленные подтвердили в те дни свою репутацию жесточайших карателей, которую они заработали на оккупированной советской земле… И у Москвы, конечно, независимо от решения “еврейского вопроса” в Венгрии, был единственный выход: раздавить эту попытку фашистского реванша танками и посадить во власть вместо ненавидимых венграми евреев коренных, но умеренных венгров, вроде Яноша Кадара.

Писатель Сергей Небольсин, жена которого была венгеркой и в доме которого постоянно гостили венгерские историки и филологи, недавно рассказал мне следующую историю:

— Приехал к нам профессор-литературовед Кроль, разговорились, и он поделился с нами воспоминаниями о 1956 годе.

“Мне было всего шесть лет. Однажды, в разгар восстания, я вышел на улицу и увидел, что на дверях нашего дома появилась надпись: “На этот раз мы не довезём вас до Освенцима”…

Я вернулся в дом и спросил отца: что значит эта надпись?

Отец смутился, но потом, понизив голос, сказал мне:

— Сынок, тебе надо знать, что мы не венгры. Мы — евреи”.

Но одно меня озадачивает до сих пор: почему наши еврейские либералы всю последующую историю восхваляли венгерский 1956 год как восстание против советского тоталитаризма, как борьбу под лозунгом “За нашу и вашу свободу”? Или их ненависть к социализму и латентная русофобия настолько мутила разум, что они в упор не видели антисемитской закваски венгерского взрыва и, проклиная сталинский 1937 год, одновременно оплакивали поражение венгерского антисемитского бунта?