Александр Горбачев - Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021 [litres]

Военные ответили артисту взаимностью – и Газманов окончательно оформил образ бравого физкультурника в тельняшке, который умеет и смешно, и трагично, и в случае чего обязательно выступит в защиту родины с правоконсервативных позиций (как, например, в «Моем храме» или «Новой заре»).

Олег Газманов

певец, автор песни

Я писал «Офицеров» в течение 1991 года. Когда начался путч, я был в Калининграде. Как только услышал, что случилось, тотчас сел в машину и отправился обратно в Москву. Пока ехал, слушал по радио новости – слышал, как танк раздавил трех ребят. Под впечатлением от всех этих событий я написал: «Ночью у Белого дома / Зверь в последней агонии, / Накатившись, разбился на груди у ребят. / Что ж мы, братцы, наделали? / Не смогли уберечь их, / И теперь они вечно в глаза нам глядят».

Уж не знаю, мистика это или нет, но с этими словами песня никак не хотела записываться. Какой-то брак был на студии, да и сам я, начиная ее петь, испытывал странное ощущение. Сначала я не понимал, в чем дело, а потом догадался: я писал песню не об офицерах Красной армии или советских войск. А писал о мужчинах, которые защищают родину. В этом смысле для меня и Александр Невский был офицером. И поэтому именно «господа офицеры» – то есть уважительное обращение к защитнику родины. Тогда же я понял, что ни одна страна в мире не воздает должного своим воинам: никакая зарплата не может компенсировать жизнь, которую офицеры готовы в любую минуту отдать за родину.

Я это все понял и с этой мыслью написал второй вариант. «Господа офицеры, как сберечь вашу веру? / На разрытых могилах ваши души хрипят. / Что ж мы, братцы, наделали, не смогли уберечь их. / И теперь они вечно в глаза нам глядят». И это «как сберечь вашу веру» совпало с моим ощущением: я понял, что нашу армию разваливают и уничтожают, что огромное количество людей демобилизовано, но нормальных условий жизни для них так и не подготовили. Мне было больно и горько.

Потом я решил сделать программу «Господа офицеры». Хотя песня не была еще популярной – более того, поначалу ее приняли в штыки. У меня было множество сердитых писем от высшего офицерского состава, которые уверяли, что петь «господа» нельзя: мол, это про какую армию вы поете – про Белую? Я пытался как-то отвечать: «товарищи офицеры» не поется, понимаете? Не поется! А потом был концерт в Кремлевском дворце, где Ельцин, наш главнокомандующий на тот период, сидел в первом ряду. И вдруг где-то в центре зала встал офицер. Весь в орденах и медалях, он встал, как будто шел на амбразуру. А ведь офицер не может встать, пока главнокомандующий сидит, пока приказа не поступало. Но глядя на него, люди стали вставать десятками, сотнями. В какой-то момент весь шеститысячный зал стоял на ногах. А Ельцин всего этого не видел – он же спиной сидел ко всем остальным. Но видимо, он что-то почувствовал, оглянулся вполоборота и – тоже встал. Я когда все это увидел, чуть слова не забыл. Стою на сцене, отражаясь в глазах этих людей, и чуть не плачу. После этого люди стали вставать на каждом концерте. И я этому счастлив. У меня получилась такая песня, которую многие мужчины считают своим гимном.

Маленькое чудо начала 1990-х – ставшая большим хитом небесная элегия с плавным вкрадчивым звуком. У Владимирской вообще одна из самых парадоксальных биографий в истории российской эстрады: через несколько лет после выхода песни она уедет жить в сибирскую деревню (по самой распространенной версии – в секту самопровозглашенного пророка Виссариона) – а потом как ни в чем не бывало вернется. «Мальчика» же можно трактовать как своего рода перемычку между советской и российской эстрадой: сольную карьеру Владимирская начала, поработав в группе «Мираж», которая вообще стала крупным рассадником поп-талантов (из героинь этой книги там еще пели Ветлицкая, Салтыкова и Овсиенко), – а роль обаятельного кавалера на мотоцикле в клипе на песню сыграл Кирилл Андреев, будущий солист «Иванушек International».

Светлана Владимирская

певица

Еще до того, как я начала выступать сама, я работала в группе «Мираж» и дружила со звукорежиссером Виктором Лукьяновым – и он предложил мне свою песню. Говорил, что это хит, что песня станет популярной на всю страну и с нее можно смело начинать новый проект. Честно говоря, сначала мне показалось, что песне не хватает какой-то яркости. Тем не менее, когда мы с Марком [Большим, моим мужем и продюсером] вернулись домой, она продолжила крутиться в голове. И вот тогда уже стало ясно, что, возможно, это действительно хит, что у нее есть этот энергетический крючок, она внутри воспроизводится.

Записывали мы «Мальчика» в самых лучших на тот момент студиях в Москве. Причем очень долго записывали – никак не могли добиться нужного звука, европейского уровня, которого хотелось. Студий десять поменяли. Зато когда потом начались первые съемки на телевидении, часто подходили разные звезды и искренне говорили: «Надо же! Какая песня интересная и аранжировка неизбитая». Они правда были приятно удивлены, что в нашей стране наконец что-то интересное стали искать и делать.

Клип снимать надо было – а денег на него не было. И вот Новый год, снимается «Голубой огонек», потом мы ловим машину, останавливается какая-то иномарка. Ну и по дороге мы с Марком обсуждаем: вот, мол, все говорят, что получился хит, нужен клип, где найти денег, как что-то придумать. И тут водитель этой иномарки, молодой парень, говорит: «А сколько денег-то?» Я сумму точную не помню, но она была приличная по тем временам. Мы ему ее назвали. Он ответил: «Хорошо, дам вам эти деньги, запишите мои координаты, номер телефона, приедете ко мне на фирму, я вам выпишу чек». Мы сидим, глазами хлопаем, не можем поверить. Такой был новогодний подарок, прямо от Деда Мороза. Парень этот оказался президентом очень крупной компании и действительно выписал чек.

Когда я пришла на съемки, мне сообщили, что сейчас приедет молодой человек, он будет играть мальчика, вы будете изображать любовь и так далее. Мол, модель, парень симпатичный, подружитесь. И приехал Кирилл Андреев. Никаких «Иванушек» тогда, разумеется, еще не было. Я его даже разглядеть не успела, сразу же пошла съемка: так, быстренько переодеваемся, изображаем любовь, вы сидите в кафе, еще что-то. А мы еле знакомы, видели друг друга 15 минут! И артистизм Кирилла меня потряс. Он сразу же включился в роль – и я за ним. И все, кто были на площадке, были потрясены тем, насколько искренне были сыграны эти чувства, насколько точно было изображено прощание с любимым человеком. Все смотрели на нас и плакали. А мы с Кириллом подружились и после съемок продолжали общаться.