Валентина Краскова - Кремлевское золото

В 1932 г., когда цены на алмазы упали так низко, что вся мировая добыча опять оказалась на грани закрытия, перед корпорацией встала новая проблема. Приходилось решать извечный вопрос: быть или не быть алмазной индустрии. Компания «Де Бирс», крупнейший поставщик алмазов, была вынуждена закрыть свои алмазные рудники. Дело в том, что помимо нее, алмазы добывались несколькими мелкими компаниями в Анголе и Конго. Сокращение их производства было для них равносильно гибели. Однако, ЦСО не отошла от «алмазных дел». На протяжении 20 лет она снабжала рынок продукцией из ангольских и конголезских источников и выплачивала их владельцам причитавшиеся им деньги. И это несмотря на то, что такая деятельность приносила «де Бирс» ощутимый ущерб. Главе компании пришлось заложить свой особняк.

Это, впрочем, не уничтожило уверенность Гарри Оппенгеймера в необходимости стимулировать покупки бриллиантов. Он развернул в США мощную компанию по рекламе бриллиантов. Пожалуй, это был первый случай в мировой практике, когда компания вкладывала бешеные средства в рекламу товара, который сама не производила («Де Бирс» занималась исключительно алмазами, а бриллиантами — ювелиры). Но как раз эта деятельность, как и приостановка собственной добычи алмазов, принесла успех общему делу. В 1952 г. мир снова заинтересовался бриллиантами, а ЦСО получила 40 млн. ф. ст. прибыли.

Вскоре, на мировом алмазном рынке появился новый участник — СССР. «Де Бирс», контролировавшая всех поставщиков, не могла допустить, чтобы Советский Союз остался без ее внимания. Но как убедить Кремль играть по общепринятым правилам? Корпорация наглухо запирает алмазный рынок. У СССР появляется единственный выбор: или он продает свои алмазы монополисту — на его условиях, или не продает их за границу вообще. А СССР в то время очень остро нуждался в валюте. Золотой источник обещал быть быстро исчерпан, особенно, если учитывать нововведения в развитии экономики и сельского хозяйства Хрущева, не приносившие особенных результатов. Согласно справке Министерства финансов СССР от 12 июня 1957 г., в 1955 г. было продано за рубеж 90,72 тонны золота, в следующем — 223,13 тонн, а за пять первых месяцев 1956 г. — 175,82 тонны. Москва вынуждена была согласиться на переговоры с «де Бирс».

Они начались в Лондоне в 1959 г. Одним из представителей советской стороны был еще не достигший тридцати лет молодой человек, прекрасно владевший английским и имевший высокопоставленных кремлевских родственников. Представители другой стороны окрестили «Алекса» человеком с Лубянки. Это не противоречило действительности: он работал в 13-м отделе 1-го главного управления КГБ СССР и обладал талантом психологического воздействия на людей.

В 1960 г. договор между Кремлем и «Де Бирс» был подписан на приемлемых для Москвы условиях, действовавших на протяжении последующих 30 лет. Он не предусматривал ограничений объема добычи и не устанавливал ассортимент на алмазы (что определялось для других стран). Советские эксперты принимали участие в разработке и дальнейшей корректировке ассортимента на якутские алмазы. Чтобы Москва не усомнилась в правильности устанавливаемых цен, ей было позволено небольшую часть алмазов продавать самостоятельно, минуя ЦСО.

Однако, тут возникают некоторые странности. Во-первых, предлагаемые на алмазных аукционах в Москве цены совпадали с теми, что платил алмазный монополист. Во-вторых, с прейскурантными ценами тоже не все было ясно. Однажды партия якутских товаров исчезла по пути в Лондон. Как писала европейская пресса, «Де Бирс» получил за нее страховку на две трети больше суммы, заплаченной СССР.

Москва не осталась в долгу. Благодаря полученной привилегии, она могла скрывать от корпорации истинное количество добытых алмазов. К тому же, не имея возможности экспортировать необработанные алмазы, она, тем не менее, могла продавать небольшими партиями, втайне от партнера, особенно крупные и высококачественные из них. Но и тут были свои проблемы. Согласно незыблемому принципу корпорации, добывающим странам не разрешалось иметь свою гранильную промышленность. Не было ее и у СССР. Гранильным фирмам под страхом отлучения от ЦСО запрещалось делиться опытом с Советским Союзом.

Но разве могли подобные ограничения остановить Кремль? За дело еще до окончания лондонских переговоров взялся международный отдел ЦК КПСС. На просьбу помочь разобраться в тонкостях гранильного мастерства отозвалась компания Израиля. В свою очередь, Советский Союз в помощь братской израильской партии выделил в 1959 г. вместо обычных 50 тыс. долларов все 105.

Алмазная индустрия успешно развивалась и приносила Кремлю неплохие доходы. Власти задумались об увеличении добычи. На своей территории этим можно было заниматься сколько угодно. Но появилась еще одна возможность — с падением колониального гнета метрополий Африки. В этих странах, избавляясь от прежних хозяев, стали избавляться и из-под опеки «Де Бирс». Гана, к примеру, в тот период третья по объему добычи страна континента, отказалась от сотрудничества с корпорацией и создала собственный рынок алмазов. Следующая за ней в списке, Сьерра-Леоне стала поставлять часть алмазов напрямую американской фирме «Харри Уинстон». СССР положил глаз на Конго, в которой, помимо половины африканских алмазов, добывался также уран, золото и другие полезные ископаемые. Но такой лакомый кусочек не так-то легко было заполучить. Сами бельгийцы, чьей колонией являлась Конго, а также американцы и соседняя ЮАР имели относительно этой страны свои планы. Когда друг СССР премьер-министр Конго Патрис Лумумба был убит, от нее пришлось отказаться. В 1960 г. под контроль советских специалистов перешла национализированная алмазная промышленность Гвинеи.

Как известно, СССР всегда гневно осуждал любое ущемление прав чернокожего населения африканских республик. Деятельность в Гвинее оказалась многообещающей. За первый год добыча алмазов в районе рр. Мило, Макона и Дианы выросла вдвое. Как содействовали процветанию тамошней экономики советские специалисты, становится понятно из письма председателя КГБ А. Н. Шелепина, отправленного в октябре 1961 г. Хрущеву. В нем указывалось на недостойное поведение сограждан, которые ведут себя в Гвинее похлестче прочих колонизаторов.

«Так, — писал Шелепин, — начальники геологических партий Кудрявый Ю. А. и Белов В. Б., по прибытии в Гвинею, систематически вмешивались в дела гвинейской стороны: стали не допускать гвинейскую администрацию к сбору и хранению добытых алмазов.

Имел место случай, когда Кудрявый выгнал из служебного помещения гвинейского администратора — директора алмазной фабрики».