Павел Щеголев - Охранники, агенты, палачи

Второй раз беседа с Маковецким касалась роли интеллигенции в распространении идей Толстого в широкой народной массе. С увлечением доктор говорит о «святой обязанности» каждого интеллигента, последователя Толстого, заняться самой активной пропагандой (распространением сочинений Толстого и живым их толкованием) в народе. Нужно путем опрощения сблизиться с народом и заняться его духовным развитием. Число таких преданных делу лиц, по словам д-ра Маковецкого, растет все более и более в самых отдаленных углах России, теперь же, после смерти Толстого, для развития его учения создается особенно благоприятная почва.

В этом же смысле до меня велись беседы у доктора Маковецкого с киевскими студентами (как они тоже мне говорили). Вообще это постоянная тема всех бесед как доктора Маковецкого, так и Черткова с посещающими их паломниками. Мне удалось еще раз повидаться со студентами, возвращающимися от Черткова через Ясную Поляну на станцию Засека, и они мне сообщили характер их беседы с Чертковым.

Доктор Маковецкий заявил мне, что в ближайшем времени совершенно оставляет Ясную Поляну.

«Блондинка».

3. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В. Г. ЧЕРТКОВА

К Черткову я явилась с рекомендательной запиской от д-ра Маковецкого, что обеспечило мне теплый, доверчивый прием.

Первый вопрос, какой я здесь поставила, был вопрос об оставленных Толстым литературных произведениях, когда и в каком виде они будут изданы. На этот вопрос Чертков ответил, что пока оставленные рукописи все еще разбираются, и относительно издания их, как вообще относительно издания полного собрания сочинений, порученного дочери Александре Львовне, с целью выкупа земли и передачи ее яснополянским крестьянам, ровно ничего не известно. Вопрос этот обсуждается кружком Черткова, и решение, еще не принято. Если поступит предложение о продаже произведений Толстого какой-нибудь крупной книгоиздательской фирме и если будет предложена сумма, достаточная для выкупа Ясной Поляны, то такое предложение будет принято. В противном же случае сочинения будут изданы самой Александрой Львовной. При издании сочинений будет преследоваться основная цель — сделать их по цене возможно более доступными широким народным массам. Некоторые же небольшие статьи, имеющие особое значение, в целях пропаганды толстовских идей будут изданы дешевыми народными брошюрами в громадном количестве экземпляров. Чертков вскользь признался, что среди оставленных Толстым рукописей есть много совершенно нецензурных, и как с ними быть при издании сочинений Толстого, Чертков не знает. Может быть, их придется выделить из собрания, выпускаемого в России, и издать за границей. Во всяком случае, сказал Чертков, друзья Толстого получат в руки все, что осталось после Толстого; как это будет сделано, еще не известно, но так или иначе это будет сделано.

Совершенно то же я узнала от Александры Львовны Толстой, которая в силу нездоровья уделила мне лишь немного времени, и с которой более подробно относительно всех интересующих меня вопросов побеседовать не удалось.

Я провела в доме Чертковых значительное время, и мне удалось воочию увидеть, каким путем отсюда ведется пропаганда толстовских идей.

Вредным образом Чертков и окружающий его кружок влияют на местных крестьян самим образом своей жизни. Дверь дома Черткова широко открыта для всякого желающего войти в него. В столовой стоят большие некрашеные столы и скамейки, и завтракают, обедают и ужинают за ними сам Чертков и его кружок, вместе с приходящими к ним крестьянами и работающими в Телятниках работниками. В это время обычно читается что-нибудь из сочинений Толстого, и ведутся по поводу прочитанного беседы. Для идейной агитации это самая удобная обстановка. Кроме того, в школе и дома устраивались чтения, на которые приходили как взрослые, так и дети из деревни. При всяких удобных случаях Чертков беседует с крестьянами. С целью большего сближения с крестьянами Чертков рядом со школой устроил ремесленную школу и мастерские, но они пока не функционируют. Сын Черткова откровенно признался мне — почему: «За нами, — указал он, — теперь следят сотни глаз, и ни чтения, ни занятия в школе, ни работы в мастерской нельзя производить в желательных размерах».

Во время моего пребывания в доме Черткова сборищ там не было. В связи с сокращением поездок в Ясную Поляну на могилу Толстого сократились и посещения Черткова. Раньше же, по его словам, за указанные столы садилось обычно по 30, 40 и 50 человек. Я застал только обычных приживальщиков Черткова — человек 7–8 молодых людей, получающих от Черткова, как мне с иронией передавали крестьяне, по 10 рублей жалованья в месяц только за то, что они считают себя толстовцами. Вообще же они ничего не делают, бродят по Ясной Поляне, Телятникам, Ясенкам в своем районе, вступая в сношения с крестьянами и ведя с ними беседы. Кроме этих людей, я застал еще несколько человек крестьян, которые работали по конопатке дома. При мне из Ясной Поляны приехало 7 человек, между ними три студента. Вот все, которые в этот день, 23 ноября, перебывали в доме Черткова.

Совместный обед Черткова с рабочими мне удалось лично наблюдать. Равно я присутствовала при беседах с прибывшими экскурсантами. В беседе с ними Чертков указал, что он очень удивляется тому, что наша интеллигенция, желая почтить память Толстого, выступила с одним только протестом против смертной казни. По словам Черткова, нужно энергично протестовать и против тех преследований, которым теперь подвергаются последователи Толстого. С сожалением отмечал он, что ни в Государственной Думе, ни в газетах, ни в общественных собраниях вопрос этот не поднимается. Эти слова Черткова, сказанные экскурсантам, носили характер как бы указания, что нужно возбудить в обществе вопрос о протестах против наказания за веру.

В беседе со мной Чертков указал, что у него имеются доказательства того, что идеи Толстого проникают в народную массу и находят сочувствие среди рабочих. После смерти Толстого на имя Черткова поступило более 300 телеграмм, писем, адресов, и среди них много от крестьян и рабочих. Весь этот материал теперь сортируется, Чертков намерен его выпустить в свет отдельной книгой.

Следы пропаганды Черткова и его кружка среди местных крестьян чувствуются на каждом шагу. Более пожилые крестьяне с нескрываемым раздражением говорили о настроении деревенской молодежи, которая общается с кружком Черткова: в религиозном отношении они совершенно отбились от церкви, в церковь давно перестали ходить. В Ясной Поляне это результат частой беседы с самим Толстым.

Особенно часты беседы с крестьянами по земельному вопросу. Как сам покойный Толстой, так и все его последователи являются ярыми противниками правительственной землеустроительной политики, на каждом шагу агитируя против производящегося теперь выделения на отруба. От нескольких крестьян я слышала, как сам Л. Н. Толстой убеждал крестьян не подчиняться земскому начальнику и землеустроительной комиссии и не принимать предложения о хуторском расселении. «Подождите до 1912 года, — говорил Толстой, — тогда вам не нужно будет этого делать». Что при этом подозревал он, — неизвестно. Беседы на тему о правительственной землеустроительной политике ведутся и с д-ром Маковецким. Так как к нему приезжают из дальних деревень, то вредное влияние распространяется на большой район. Энергичную пропаганду против хуторского расселения ведет, конечно, Чертков и весь его кружок. Крестьянам раздавалась известная брошюра Толстого «Великий грех»; вообще отрицание частной собственности на землю — постоянная тема в беседах в доме Черткова как с местными крестьянами, так и со всеми приезжающими.