Павел Щеголев - Охранники, агенты, палачи

В подчинении директора департамента полиции находилось его особое подразделение — заграничная агентура, следившая за русской революционной эмиграцией, обосновавшейся в странах Западной Европы. Политический сыск вне России осуществляли главным образом агенты наружного наблюдения и незначительное количество агентов внутреннего наблюдения. Это объясняется трудностью внедрения провокаторов в эмигрантскую среду. С появлением в Европе в начале 1830-х годов первых русских полицейских эмиссаров центр заграничной агентуры находился в Париже, но его агенты орудовали в Германии, Швейцарии, Англии, Бельгии, Италии и на Балканах. Руководитель заграничной охранки имел свой кабинет в первом этаже русского консульства. Почти легальное пребывание сотрудников русской политической полиции в странах Западной Европы объясняется межправительственными соглашениями и традиционными связями политических сысков дружественных государств. Например, сотрудники французской тайной полиции официально служили в русской заграничной агентуре, префекты парижской полиции давали руководителям русской заграничной охранки всю имевшуюся у них информацию о революционных эмигрантах.

Политический сыск в империи и за ее пределами осуществлялся сотрудниками наружного и внутреннего наблюдения, состоявшими на службе в шестидесяти охранных отделениях, заграничной агентуре, Особом отделе Департамента полиции и дворцовой охране. Наружное наблюдение — слежка — производилась филерами (от фр. fileur — сыщик), руководимыми жандармскими офицерами. Филеры не имели права вступать в контакты с объектами наблюдения и добывали о них сведения путем скрытой слежки. Набирали филеров предпочтительно из отставных унтер-офицеров. Внутреннее наблюдение (изнутри «обследуемого общества») выполнялось секретными агентами, руководимыми жандармскими офицерами или штатскими чиновниками. Информация о готовящихся противоправительственных действиях в политическую полицию поступала от постоянных осведомителей, эпизодических доносчиков («штучников»), филеров или агентов внутреннего наблюдения и проверялась путем наружного и внутреннего наблюдения, а также негласных обысков и допросов подозреваемых.

Главное, наиболее эффективное звено гигантского механизма политического сыска империи — секретные агенты внутреннего наблюдения делились на департаментских, заграничных и местных. Департаментская агентура доставляла сведения о деятельности целых партий. Заграничная агентура информировала о русской революционной эмиграции. По возвращении в Россию агенты этой категории, как правило, переходили в ведение Департамента полиции. Местная агентура находилась на службе в охранных отделениях и доносила о положении дел в местных революционных кружках. Это разделение, регламентированное секретными циркулярами, следует считать условным. Например, Азефа в разные периоды его провокаторской деятельности можно в равной степени отнести одновременно к двум из перечисленных категорий агентов.

Все лица, занимавшиеся политическим сыском, действовали в соответствии с «Инструкцией начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения» и «Инструкцией по организации и ведению внутреннего наблюдения в жандармских и розыскных учреждениях». Последняя инструкция давала следующие рекомендации по вербовке секретных сотрудников: «Для приобретения их необходимо постоянное общение и собеседование лица, ведающего розыском, или опытных подчиненных ему лиц, с арестованными по политическим преступлениям. Ознакомившись с такими лицами и наметив тех из них, которых можно склонить на свою сторону (слабохарактерные, недостаточно убежденные революционеры, считающие себя обиженными в организации, склонные к легкой наживе и т. п.), лицо, ведающее розыском, склоняет их путем убеждения в свою сторону и тем обращает их из революционеров в лиц, преданных правительству. Этот сорт сотрудников нужно признать наилучшим. Помимо бесед с лицами, привлеченными уже к дознаниям, удается приобретать сотрудников из лиц, еще не арестованных, которые приглашаются для бесед лицом, ведающим розыском, в случае получения посторонним путем сведений о возможности приобретения такого рода сотрудников <���…>

При существовании у лица, ведающего агентурой, хороших отношений с офицерами корпуса жандармов и чинами судебного ведомства, производящими дела о государственных преступлениях, возможно получать от них, для обращения в сотрудники, обвиняемых, дающих чистосердечные показания, причем необходимо принять меры к тому, чтобы показания эти не оглашались. Если таковые даны словесно и не могут иметь серьезного значения для дела, то желательно входить в соглашение с допрашивающим о незанесении таких показаний в протокол, дабы с большей безопасностью создать нового сотрудника» [43] Агафонов В. К. Заграничная охранка. С. 196. Эта инструкция была столь засекречена, что ее оригинала в ленинградских книго- и архивохранилищах отыскать не удалось. .

Секретные сотрудники «приобретались» охранниками разными путями. Судейкин убеждал арестованных революционеров в том, что он сторонник либерализации самодержавного правления империей и желает примирения с народовольцами. Он предлагал им посредничество в переговорах правительства с революционерами, а затем постепенно превращал в своих агентов. Тех, кто не соглашался на сотрудничество, инспектор охранки запугивал, если и это не удавалось, отправлял на каторгу или, в крайнем случае, в ссылку. Начальник Московского охранного отделения Н. С. Бердяев за уютным самоваром в неспешной беседе легко убедил молодого радикала С, В. Зубатова согласиться на оказание помощи секретной полиции. Иначе ему за участие в революционном кружке предстояло идти по этапу в Восточную Сибирь. С. В. Зубатов, занявший место Бердяева в Московском охранном отделении и унаследовавший его самовар, превзошел в мастерстве вербовки агентов сначала своего учителя, а потом и самого Г. П. Судейкина. Ученики и поклонники Зубатова, охранники помельче, превратили самовар в необходимый атрибут вербовки, талисман удачи, а чаепитие — в некий ритуал ее проведения. В арсенале охранников имелись и другие ритуалы, например, запугивание, психическое отделение тюремной больницы (практиковал еще Судейкин), пытка [44] См.: Загорский К. Я. В 1881–1882 гг.: Воспоминания // Каторга и ссылка. 1931. № 3. С. 156–179. .

Сформулировать причины, по которым совершаются предательства и соратники превращаются в изменников и провокаторов, невозможно — сколько предательств, столько причин. На сотрудничество с полицией соглашались из страха, предавали, чтобы избежать казни, предавали из-за денег, неудовлетворенного тщеславия, под натиском шантажа и угроз. Но встречались и энтузиасты, доброхоты, шедшие по призванию.