Питер Барнес - Пешки

Подобное вмешательство со стороны командиров и начальников проявлялось и в других случаях.

По окончании военного суда командир рассматривает материалы по делу. Он не имеет права усилить наказание, но важно то, что он всё же вмешивается в дело, что тот же самый человек, который возбудил уголовное преследование, подобрал состав суда и назначил прокурора и защитника, теперь получает возможность выносить суждение о действиях суда.

У обвиняемого в военном суде не много шансов выиграть дело, особенно если приписываемое ему обвинение носит антивоенный характер. Правда, подсудимому предоставляется ряд процедурных прав, но большинство из них красиво выглядят только на бумаге, а на практике оставляют желать много лучшего.

Прежде всего, обвиняемый солдат имеет право не давать показаний против себя. Статья 31 Единого военно-судебного кодекса, как и пятая поправка к конституции, разрешает обвиняемому отказываться отвечать на вопросы, которые могут привести к его обвинению. Эта статья также запрещает суду принимать во внимание насильственно или незаконно вынужденные признания.

Не подлежит сомнению, что статья 31 является определённой гарантией гражданских прав. Тем не менее её эффективность снижается из-за некоторых чисто военных условий. Во-первых, солдат весь на виду: инкриминирующие доказательства можно получить при обыске его тумбочки во время «перетряски» или, если он находится в тюрьме, где часто содержатся обвиняемые солдаты, из просмотра его корреспонденции. Во-вторых, других солдат из его казармы легко можно угрозами принудить к нужным показаниям. Когда офицер высокого ранга приказывает напуганному рядовому отвечать, ссылаясь с полным основанием на возможные «последствия» в случае отказа, трудно не повиноваться.

Другой гарантией, содержащейся в кодексе, является право обвиняемого на предоставление ему адвоката. Однако это право не распространяется на дела, рассматриваемые дисциплинарными военными судами. К тому же право солдата на бесплатную защиту ограничивается военнымиюристами — адвокатами, которые, какими бы опытными и преданными своему долгу они ни были, по самому своему положению испытывают целый ряд ограничений. Не говоря о том, что начальник военно-юридической службы не спускает с них бдительных глаз, закон запрещает им добиваться помощи для своих клиентов в гражданских судах, даже если такая помощь может оказаться очень важной для защиты обвиняемого. Другими словами, гарантия бесплатной защиты — это вовсе не благодеяние: она обеспечивает подсудимым только право иметь в суде своего представителя, но не даёт права выбора этого представителя.

Статья 44 Единого военно-судебного кодекса распространяет на военнослужащих право не подвергаться преследованию за одно и то же преступление дважды. Однако, когда преступление связано с нарушением и военного и государственного закона, не запрещается судить и наказывать и в военном и в гражданском суде.

Единый военно-судебный кодекс охраняет также право обвиняемого представлять доказательства, подвергать перекрёстному допросу свидетелей обвинения и привлекать свидетелей защиты. Адвокату обеспечивается свободный доступ к доказательствам обвинения до суда. Однако защита не имеет права самостоятельно вызывать свидетелей в суд; она должна получить на это разрешение от обвинения, а нередко в таком разрешении ей отказывают.

Существуют правила, касающиеся ареста до суда и заключения в ожидании решения по апелляции. Положение об аресте до суда на первый взгляд кажется разумным и справедливым. «Наставление для военных судов» гласит: «Заключение в ожидании суда производится, если представляется необходимым гарантировать явку подсудимого на суд или если ему предъявлено обвинение в серьёзном преступлении». Но справедливость этого положения рушится, когда встаёт вопрос о том, кто признает заключение необходимым и что представляет собой «серьёзное преступление».

Согласно Единому военно-судебному кодексу каждый офицер имеет право отдать распоряжение об аресте и лишении свободы рядового или сержанта. Лишение свободы может выражаться в запрещении отлучаться из казармы или из гарнизона и заключении в тюрьму. В некоторых гарнизонах для заключения в тюрьму требуется санкция военно-юридической службы. Однако такая санкция даётся довольно просто и без формальностей; обычно командир роты просто получает её по телефону. И если один офицер военно-юридической службы откажет в санкции командиру, тому потребуется лишь поискать другого, более уступчивого.

Что с военной точки зрения является серьёзным преступлением? Лейтенанта Уильяма Колли, обвиняемого в убийстве больше ста безоружных вьетнамцев, не сочли виновным в серьёзном преступлении, ему даже не запретили отлучаться из гарнизона. Рядовой Ричард Джентайл, участник войны во Вьетнаме, принимал участие в марше мира во второй половине дня в субботу. Он был арестован за самовольную отлучку и сразу заключён в тюрьму.

Положение о заключении после суда выглядит даже более чётко, чем положение о досудебном заключении. Статья 71 Единого военно-судебного кодекса гласит: «Ни один приговор, который предусматривает увольнение с военной службы „с позором“ или тюремное заключение сроком на один год и более, не подлежит приведению в исполнение до утверждения комиссией по рассмотрению заявлений, а в случае пересмотра его — до утверждения военным апелляционным судом». Нельзя сказать более определённо: ни один солдат, которому вынесен суровый приговор, не может быть заключён в тюрьму, пока не будет рассмотрена его апелляция. Однако это правило применяется очень редко; обычно солдат начинает отбывать свой срок, как только его осудят.

Существует право апеллировать на решение военного суда, но действует оно не очень эффективно. Первая инстанция для апелляции практически бесполезна: это тот самый командир, который предъявил обвинение и назначил состав суда. Следующая инстанция — апелляционный суд в Вашингтоне — представляет больше возможностей для беспристрастного рассмотрения дела. Однако в ней накапливается такое огромное количество дел, ожидающих пересмотра, что осуждённые солдаты, будучи лишены права освобождения под залог, часто отбывают весь или почти весь срок, прежде чем могут быть рассмотрены их апелляции. Рядовой из Форт-Худа Брюс Питерсен, осуждённый за хранение ничтожного количества марихуаны, отсидел тринадцать месяцев в Ливенуортской тюрьме, прежде чем апелляционный суд отменил приговор. Подобным же образом большинство «мятежников» из «Пресидио» отсидели больше года в тюрьме, прежде чем апелляционный суд отверг обвинение их в мятеже.