Яна Амелина - Бенефис ненависти. Как «колумбайнеры» и керченский убийца Владислав Росляков стали «героями» российской деструктивной молодежи

Особенно отвратительно, что все это происходит не первый раз. Еще три года назад на платформе Change.org была размещена петиция, призывающая Генпрокуратуру дать правовую оценку провокационному посту (отметим, что речь и тогда, и сейчас идет не о единственном материале, а о серии таковых — так, в 2019 г. 4ch опубликовал не менее пяти подобных постов) и принять незамедлительные меры в отношении администрации данного сообщества, а сенаторов Совета Федерации и Правительство РФ — «посодействовать в создании законопроекта, ужесточающего наказание за глумление над жертвами трагедий (террористических актов, катастроф и т. д.)».

Призыв к законодательной и исполнительной власти тем более актуален, что в соцсети глумятся не только над жертвами бесланской трагедии. Аналогичные кампании разнузданного и циничного издевательства коснулись и пострадавших при взрыве в санкт-петербургском метро 3 апреля 2017 г. (16 погибших, включая самого террориста), и убитых в Керченском политехническом колледже 17 октября 2018 г. (21 погибший, включая убийцу), и погибших при аварии самолета в Шереметьево 5 мая 2019 г. (41 человек), и многих других менее масштабных массовых убийств, терактов и катастроф.

Пример поста, опубликованного после керченской трагедии. Обратите внимание на количество лайков

Несмотря на общественное возмущение такими «мемасиками», администрация вКонтакте не предпринимает действенных мер, чтобы пресечь распространение подобных сюжетов. Характерно, что «бездуховные» западные компании, оказывавшие техническую поддержку имиджборду 8chan, где были опубликованы «манифесты» нескольких массовых убийц последнего времени, после второй подобной публикации, не дожидаясь судебных решений и прочих властных предписаний, просто отказались его обслуживать. Что мешает навсегда закрыть 4ch, привлекающий все более масштабную молодежную аудиторию в «духовной» России? Коммерческие соображения? Опасения, что этот шаг не будет правильно воспринят на Западе, предпринимающем куда более жесткие меры в отношении регулирования «свободы интернета»?.. Или то, что сложившаяся ситуация кому-то выгодна, как мудро заметили участники недавней молодежной дискуссии в Пскове?., (см. материал в третьей части сборника).

Очевидно, однако, что одним закрытием «раковых» сообществ проблемы не решить — корни ее лежат значительно глубже. Возможно, именно поэтому за три года вышеупомянутая петиция, активно продвигаемая в той же социальной сети, не набрала и 5 тысяч подписей. Переформатирована должна быть сама социальная сеть, руководство которой старательно закрывает глаза на процветающие на ее платформе многочисленные депрессивно-(ауто)агрессивные, сатанистские, человеконенавистнические, антигосударственные и т. п. сообщества, подписчиками которых являются миллионы российских подростков. В противном случае остается только «бить по хвостам», борясь не с причиной, а со следствиями, и сочиняя новую петицию к очередной безумной кампании издевательств над жертвами очередной катастрофы — или, не дай Бог, теракта…

Между тем, психика подростков, постоянно сидящих в этих пабликах, претерпевает катастрофические изменения. Нам приходилось описывать, как улыбались студенты из Братска (см. соответствующий материал в третьей части сборника), когда им говорили о бесланской трагедии и о том, что в мемах об убийстве детей нет и не может быть ничего смешного. Братская молодежь. разумеется, не исключение — ее представители всего лишь не побоялись высказать то, с чем согласны многие их ровесники по всей стране. Ужасает, что таких «смелых» становится все больше и больше: подростки действительно не понимают — или старательно делают вид — почему над жертвами терактов нельзя смеяться (дико даже писать эти строки, но тем не менее).

Один из диалогов под мемом о Беслане

Именно поэтому великовозрастных детишек не следует жалеть. О том, что произошло в Беслане, должны знать даже первоклассники. Что касается старших школьников, то они должны научиться отвечать за свои слова, в том числе в соцсетях. Соцсети же, если не положат конец разгулу цинизма и мерзости, должны быть просто закрыты — это куда полезнее для общественного здоровья.

Сайт Кавказского геополитического клуба, 2 сентября 2019 г.

Показательно жесткий приговор, вынесенный блогеру Владиславу Синице, показывает серьезность намерений федеральных властей по обузданию «оранжевой» вольницы, окончательно потерявшей берега. 3 сентября московский Пресненский суд приговорил блогера к пяти годам в колонии общего режима по ч. 2 ст. 282 УК РФ (действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды с использованием сети интернет, сопряженные с насилием или угрозой насилием) за пост, де-факто призывающий к расправе над детьми сотрудников правоохранительных органов. Прокурор просил максимальный срок — шесть лет.

31 июля 30-летний Синица написал в Twitter — который, заметим, вел не под собственным именем, а под псевдонимом «Макс Стеклов», что в очередной раз ставит вопрос о запрете анонимности в интернете — «рассуждение» о том, как после изучения профилей и геолокации защитников правопорядка в соцсетях те могут получить «компакт-диск со снафф-видео» (видеозапись реального убийства) вместо не вернувшегося из школы ребенка.

Синица не признал свою вину и намерен обжаловать приговор. По его мнению, твит не содержит прямых призывов к убийству детей сотрудников правоохранительных органов. Однако суть поста абсолютно ясна. «Я сама не знаю, как он мог такое написать. Как вот такую дрянь написал? (…) Мы сразу поняли, что этот текст всех от нас оттолкнул, настроил против», — сказала в интервью «Настоящему времени» мать Синицы, к ее чести, не пытающаяся оправдать поступок сына.

Суд посчитал, что к Синице не должны быть применены принудительные меры медицинского характера. Однако изучение содержания его аккаунта наводит на мысль, что к этому вопросу, возможно, придется вернуться. Девизом «Макса Стеклова» является англоязычная фраза «Свобода — это вседозволенность и безнаказанность!». Он не скрывает болезненной ненависти к России и ее руководству, столь же страстной любви к лидеру оппозиции Любови Соболь, а также воинствующе-атеистических настроений. Показательно, что осужденный на протяжении месяцев внимательно следил за делами, возбужденными за посты в соцсетях, однако, по всей видимости, пребывал в иллюзиях собственной безнаказанности.