Игорь Дамаскин - Сталин и разведка

Сталин хорошо понимал, что ни Урицкий, ни тем более Александровский не в состоянии руководить военной разведкой. 21 мая 1937 года на совещании в Разведупре заявил: «…Разведуправление со своим аппаратом попало в руки немцев» и дал установку на роспуск агентурной сети.

Это уже были дни массовых арестов. 13 мая был арестован Артузов, 16 мая — Карин, 21 мая — помощник начальника Разведупра Абрамов-Миров, 29 мая — начальник 5 отдела Боговой, 9 июня — помощник начальника Разведупра Мейер-Захаров и т.д.

9 июня в своем выступлении на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны Сталин снова обрушился на разведку: «Во всех областях разбили мы буржуазию, только в области разведки оказались битыми как мальчишки, как ребята. Вот наша основная слабость. Разведки нет, настоящей разведки. Я беру это слово в широком смысле слова, в смысле бдительности и в узком смысле слова также, в смысле хорошей организации разведки. Наша разведка по военной линии слаба, она засорена шпионажем. Наша разведка по линии ПУ возглавлялась шпионом Гаем и внутри чекистской разведки у нас нашлась целая группа хозяев этого дела, работавшая на Германию, на Японию, на Польшу сколько угодно только не для нас. Разведка — это та область, где мы впервые за 20 лет потерпели жесточайшее поражение. И вот задача состоит в том, чтобы разведку поставить на ноги. Это наши глаза, это наши уши».

Изгнав Урицкого, Сталин решил вернуть на прежнее место Берзина, который в Испании реабилитировал себя за большие провалы. 3 июня 1937 года Берзин снова занял свой пост начальника Разведупра. Находясь на нем, Берзин едва успевал подписывать санкции на арест, с горечью отправляя на плаху своих сотоварищей, очевидно, предчувствуя и свое будущее.

На заседании партбюро 19 июля 1937 года Берзин докладывал, что 20 человек руководящего состава Разведупра арестованы как враги народа, а на другой день, на закрытом партсобрании были названы и другие фамилии. Начался повальный разгром военной разведки. Резиденты, рядовые работники, сотрудники аппарата исчезали один за другим. На партсобраниях 7 сентября, 15 октября, 15 ноября назывались все новые и новые имена.

Погром военной разведки принял еще более организованный и зловещий характер после того, как 10 ноября НКВД СССР издал и направил начальникам особых отделов военных округов, флотов и флотилий и в периферийные органы НКВД директиву № 286498, предлагавшую немедленно реализовать агентурные, архивные и следственные материалы, которые имелись в отношении работников военной разведки, взять на учет и в активную разработку всех бывших работников разведорганов.

Наконец, 3 декабря 1937 года, казалось, был достигнут пик репрессий, обрушившихся на Разведупр, когда в числе арестованных прозвучали имена Я.К. Берзина, начальника 3-го отдела О.А. Стигга и еше 20 человек.

Но нет, аресты продолжались. 15 февраля 1938 года оставшиеся в Управлении коммунисты имели возможность на своем собрании заслушать еще один список из 16 человек.

Я читаю эти списки с краткими биографическими данными удивительных людей, отдавших свои жизни служению Родине. Среди них Озолин Эдуард Янович. Я не знал его, но его родной брат Вениамин Янович, полковник, не чекист, не военный разведчик, а строевой офицер, был другом нашей семьи. И для меня, мальчишки, и для моих родителей он был образцом красного командира, мужественного и красивого. Он не проводил с нами уроков политграмоты, но именно он своими рассказами о Гражданской войне, о службе, о будущей войне с фашистами научил меня любить Родину и быть преданным ей до конца. Сам он тоже погиб, но не на войне с фашистами, к которой готовился сам и готовил нас, мальчишек, а где-то в мрачном подвале с пулей в затылке… И сейчас слезы навертываются мне на глаза…

Точная цифра арестованных и уволенных (скорее всего, с последующим арестом) сотрудников Разведупра неизвестна. Но известно, что было уничтожено руководство военной разведки и все начальники отделов— один армейский комиссар 2-го ранга, два комкора, четыре корпусных комиссара, три комдива и два дивизионных комиссара, 12 комбригов и бригкомиссаров, 15 полковников и полковых комиссаров — 39 человек высшего командного состава с большим опытом и знанием разведывательной работы, с многолетним служебным стажем в Разведупре. Это только по двум делам, обнаруженным авторами книги «Империя ГРУ». А таких дел еще, наверное, немало.

После ареста Я. Берзина обязанности начальника Разведупра исполнял Александр Матвеевич Никонов, 1893 года рождения, участник Гражданской войны, сотрудник Разведупра с 1921 года, с 1935 года — заместитель начальника. Но и он 5 августа 1937 года был арестован, 26 октября судим как «враг народа» и в тот же день расстрелян. Разведупр остался без квалифицированного руководства. Правда, исполняющим обязанности был назначен Семен Григорьевич Гендин, 1902 года рождения, но он не имел опыта работы в военной разведке. Поэтому после ареста Никонова обшее руководство Разведупром, по указанию Сталина, взял на себя нарком Ежов (как будто он разбирался в этом деле?!). Единственным военным разведчиком оставался комбриг Александр Григорьевич Орлов, бывший военный атташе во Франции, Германии и Венгрии. Он и был назначен начальником после того, как Гендина арестовали в ноябре 1938 года (расстреляли 23 февраля 1939 года). Но и Орлова в апреле 1939 года уволили, в июне арестовали, а в январе 1940 года расстреляли. Никонов, Гендин и Орлов впоследствии были реабилитированы.

После их арестов начали арестовывать сотрудников, работавших под их руководством. Казалось бы, сажать и расстреливать больше уже некого.

В апреле 1939 года начальником Разведупра был назначен боевой летчик, Герой Советского Союза, заслуживший это звание в испанском небе, Иван Иосифович Проскуров. Его последняя должность перед назначением в Разведупр — командир 2-й авиационной армии особого назначения. Какой криминал можно было найти в его тридцатитрехлетней жизни? Но и он в июле 1940 года был арестован, а в октябре 1941 года, когда стране так нужны были и летчики и разведчики, расстрелян как враг народа.

Трудно без слез и гнева писать и читать эти строки. Но такова история, и слова из нее, как и из песни, не выкинешь. Хотя бы и очень хотелось!

Каковы же были итоги репрессий для советской военной разведки в целом? Прежде всего, несколько слов об их природе. До этого были репрессии по классовому («все кулаки — враги народа») или по национальному («все поляки — шпионы») признаку. А в данном случае это, пожалуй, первый опыт репрессий по профессиональному признаку («все разведчики — враги народа и шпионы»).

В результате репрессий значительно изменился возрастной и должностной состав разведчиков. Если раньше руководящие посты занимали старые большевики с дореволюционным партийным стажем, участники Гражданской войны, имевшие звания комдивов, комбригов и уж не ниже полковников, то после «большой чистки» на их посты пришли совсем молодые майоры, выпускники военных академий, не имевшие никакого или почти никакого разведывательного опыта. На качестве работы, во всяком случае, на первом этапе, это не могло не сказаться.