Елена Сударева - «Кто сказал, что Россия опала?» Публицистика

В книге собраны самые разные впечатления-заметки, написанные в 2013–2022 годах.

Её основной тематический маршрут: Крым – Донбасс – Украина – Россия. А на этом пути происходят встречи, разговоры, пишутся письма, читаются книги, смотрятся телепередачи…

Всё, что не оставило автора равнодушным, дало материал для этих коротких заметок.

Раздаются сейчас отдельные "рассудительные голоса", что наша русская земля Крым – это «только новая проблема, новая непосильная обуза». Что нужно сначала «обустроить наши земли, на которых живём», а потом уже думать о расширении. Будто возвращение Крыма – это просто «расширение»!

Всё думают, говорят, рассуждают, критикуют – так умно, так глубоко… Будто и не видят (или не хотят видеть?), что в России есть люди, которые делают, пытаются делать, что в их силах. Но главное – все-таки делают! И хоть постепенно, с усилием, но что-то меняется в стране. И мы начинаем подниматься с колен. А ведь это так трудно: подниматься вверх, а не опускаться вниз.

Они же всё сидят и критикуют, и полемизируют друг с другом, словно это не наша общая забота – делать то немногое, что можем, трудиться что есть в наших силах. Ведь дорогу осилит идущий, а не только думающий и говорящий.

Как это проницательно утверждать, что в народе иссякла духовность, что нет больше жертвенности, что не пойдут молодые люди защищать свою землю, потому что для них – эта земля уже не свята, потому что мы все так погрязли в сиюминутной выгоде и цинизме и так далее и тому подобное, и так без конца…О, как это прозорливо!

Но нельзя верить этим «рассудительным» голосам! Если мы хотим жить – нельзя! Потому что семижильна душа человека, и семижильна Россия со всеми народами, населяющими ее. И не для эйфории и спекуляций вернулась в родное лоно наша жемчужина Крым, – а для упорного делания, для труда и веры в свои силы и великой надежды.

Для упорного труда во всем нашем многогранном Русском мире, в нашем Отечестве, в котором все мы – «разноликие народы» – живём и будем жить.

И приходят на память стихи монаха-святогорца, русского человека, несущего своё служение в монастыре на Святой горе Афон, что в Греции:

Совсем недавно я получила долгожданный подарок – стихотворный сборник афонского монаха – «С креста не сходят – с него снимают » (2011). Последние дни эти строки всё кружились в моей голове.

А вчера – начала читать… И стало страшно. Будто из раскрытой раны, из души поэта-монаха, сочилась живая кровь.

Отложив книгу подальше, я сказала себе, что никогда не смогла бы написать о ней ничего. Потому что нет слов в моем языке, чтобы выразить эту духовную муку, этот духовный плач по России.

Но пришел новый день… пришли новые чувства… начали подбираться слова… Но такие робкие, такие несмелые… Так боишься коснуться этой духовной раны, этого бьющегося на твоих глазах сердца поэта.

Стихи русского монаха со Святой горы Афон, что в Греции, – это плач. Плач – жанр, пришедший в русскую литературу из устного народного творчества. Плач, – которым словно пропитаны все страницы сборника стихов монаха-святогорца.

«С креста не сходят – с него снимают» – очень мужская, мужественная книга. И решиться на нее мог только человек, который всей жизнью выстрадал свою веру в Бога.

Эти строки открывают сборник, этот свой стих автор назвал – « ПРОГРАММНОЕ».

Как же хочется сказать ему свои робкие слова, которые рождаются в душе в ответ:

Найдите, читайте эту книгу, читайте стихи русского православного монаха-святогорца – благо найти эту книгу сейчас можно в России.

И не бойтесь боли, его и своей – ведь без боли нет жизни, нет без нее Любви.

Навсегда со мной останутся слова моих рано ушедших родителей.

Не могу забыть, что говорил мне отец: «Помни, ты – русская».

И не могу забыть чудесные рассказы моей матери о ее поездках в детстве и юности на Украину, где она родилась, об этом благословенном, солнечном крае, который потом я увидела своими глазами уже во время наших совместных путешествий.

Дедушку перевели на работу в Россию, когда мама и мой дядя были маленькими, но тепло той земли, кажется, всегда окутывало их. В семье, дома, говорили по-русски, но, конечно, бабушка и дедушка прекрасно знали настоящий украинский язык.

Мы с братом родились в Москве, где жили все вместе, одной большой семьёй. Мне рассказывала мама, что, когда мы были совсем детьми, они с папой решили переехать к нему и начать «самостоятельную» жизнь. Но, кажется, на следующий же день вечером приехали дедушка с бабушкой. Дед не вошел и остался внизу, а бабушка поднялась. Она так плакала и умоляла маму вернуться, говоря, что не сможет жить без внуков, без большой семьи, которой она отдавала все силы, что мамино сердце не выдержало. Конечно, после этого, мы все вернулись и жили вместе до самой их смерти.

Смутно помню сладостные украинские песни, которые пелись в доме, за столом и как папа просил бабушку и дедушку спеть ещё. Вижу себя на фотографии во втором классе, после выступления на школьном концерте в украинском костюме, с лентами на голове и в расшитой бабушкой блузке… (кстати, это была обычная русская школа).

К родному языку бабушка и дедушка относились трепетно. Когда мы, дети, спрашивали их разные украинские слова, и, удивляясь близости и непохожести на русские, начинали шутить, – бабушка была очень строга. Как сейчас, я слышу ее голос – никогда не коверкайте язык, если вы не можете говорить на нем правильно!