Петр Своик - Казахстан и Россия: быть ли им в новом союзе, или Фрагменты истории власти и оппозиции в Казахстане, нанизанные на собственную жизнь

В посольстве, кстати, служил тогда один вредный парень – об этом мы узнали от Тамары (она, похоже, в основном всем и командовала). А потом этот вредитель сам ко мне подошел, представился, рассказал о себе и о делах, показался вполне симпатичным и дельным специалистом. Активно участвовал в наших проводах. Звали его Карим Масимов.

С Галымом я познакомился сначала вербально – по правительству прошел слух, что президент Назарбаев в Москве откопал элитного казаха, настоящего ученого из ВПК, и уговорил его поработать на Казахстан. Позднее появился и сам Абильсиитов, под него организовали Министерство науки и новых технологий, затем параллельно назначили вице-премьером, стали встречаться на заседаниях Кабмина. Тогда запомнилась не местная такая грамотность и обстоятельность его речи, но не более того.

А когда Терещенко поменяли на Кажегельдина, Абильсиитов в новый состав не вошел, еще и не начатое знакомство прервалось. Позднее Галым рассказывал, что довольно быстро поняв суть происходящего, он сам стал проситься у президента из правительства, но тот его не отпускал, подвел под общую отставку.

Для меня же замена премьера прошла почти незаметно: был Кажегельдин первым заместителем, стал во главе, мало что поменялось.

Терещенко – тот меня просто опасался, старался просто наших дел не касаться. А на мой упрек пообещал однажды, что специально займется, пригласил, долго старательно слушал, потом, видно, устал. Продолжения не было.

А с Кажегельдиным было немножко по-другому: он все время демонстрировал, нет, не ревность, но какую-то задиристость, что ли. Хотя для дел наших тоже был почти недоступен – у него всегда пропадали председатель Госимущества и еще пара-тройка важных министров, а также много-много всяких других визитеров.

У меня после аварии нога в колене вообще не гнулась, но колебалась, и это было привычно больно. Советские еще хирурги предлагали железно зафиксировать сустав, не согласился. А тут министр здравоохранения Василий Девятко сам предложил: давай пошлем тебя в Германию, поставим искусственный сустав. Согласился, а правительство выделило деньги. (Я сначала думал, что на уровне Минздрава, потом узнал от премьера, а потом от президента, что это они лично решали). Приехал в городок Эрланген, это Бавария, недалеко от знаменитого Нюрнберга, и профессор на первой же встрече сообщил, что об искусственном суставе речи идти не может. Причин две: у него гарантия на 25 лет, а я могу прожить и дольше (хоть для чего-то оказался еще слишком молод!), а вторая – нельзя ставить сустав на старую травму, там дремлющий остеомиелит, может проснуться и тогда ампутация. Где-то даже с облегчением собрался назад, но принимавшие меня посредники (они-то, как выяснилось, очень хорошо заработали) просветили: у немцев метода больного не утешать, а предупреждать о неприятном. Заподозрят рак, например, сразу так и скажут.

Забегая вперед, подтвержу: так оно и было: перед операцией сначала приходит анестезиолог и рассказывает, как я могу помереть от наркоза, потом хирург – свои страшилки. Операцию же на следующий день предложили такую: вскрыть сустав полностью и попробовать, сколько получится, восстановить подвижность.

И вот просыпаюсь после операции (в одном большой прогресс в медицине – качество наркоза: от советского день или даже два мучительно отходишь, а от нынешнего просыпаешься где-то даже веселым – с сестрами, еще сквозь полусон, уже шутить хочется), а у меня нога на таком механизме – он сам сгибается-разгибается, чтобы рана затягивалась при непрерывно работающем суставе. И так первые две недели – ты лежишь, а нога ходит. Недоступный для меня пульт, где врач устанавливает ночные-дневные амплитуду и скорость сгиба-разгиба, а мне выведена кнопка – впрыскивается обезболивающее. С ограничителем частоты, но, если не зевать и нажимать вовремя, можно лежать не только без боли, но и слегка навеселе. Как если хлопать грамм по пятьдесят каждые полчаса.

Дело идет на лад, уже разрешают вставать, потом ходить по коридору на костылях, потом можно и на улицу – наступая на ногу, примерно, как у тебя под ней яйцо, которое нельзя раздавить – так врач напутствовал. А я перестарался – отмахал по прибольничному лесу лишнего – вечером жар, меня опять на стол, потом опять в кровать под бесконечную капельницу. Потом, оказывается, как-то не так мне мышцу пришили, опять операция, а потом еще одна – по устранению новых осложнений. А в один прекрасный день и вообще вдруг устанавливают в моей палате дополнительную палатку, вход только в скафандрах – высеяли, оказывается, такой новый стафилококк, которого в Германии вовсе не было.

Короче, выбрался я оттуда на две месяца позже, с ногой лишь чуть-чуть подвижнее прежнего, но и на том большое спасибо.

Немного о житии-бытии депутатов и министров того времени. Как нормальный советский человек, из Алма-Аты в Актюбинск, а оттуда в Уральск я уезжал, оставляя квартиры и получая там новые. Соответственно, в Алма-Ату вернулся без жилья и как все иногородние (не из верхней номенклатуры, конечно) поначалу жил на совминовской территории вверх по Ленина, это ниже санатория «Казахстан». Кому-то достались коттеджи, а нам с Натальей – номер в гостиничном корпусе. Место – шикарное, среди яблонь, к тому же стояла осень. Позже переехали в депутатский дом, по Комсомольской и 8-марта. Получил трехкомнатную, все по нормам, под семью, зато меблировка – казенная. Стенка такая фирмы «Мерей» (от которой сейчас остался только торговый центр), кровати в спальной и кухонный гарнитур. И еще привилегия – очень неплохая столовая в бывшем Доме правительства на Старой площади, отданном Верховному Совету. Ассортимент – вкусно и дешево. И еще возможность заказать машину для поездок по городу – была специальная диспетчерская. На этом – все.

Переходя в министры, кстати, географию не поменял – Антимонопольный располагался в том же здании, занимал первый этаж крыла по Панфилова. Чуть позже Комитет переехал, мы делили с Госкомимущества здание нынешнего горсуда, а сам получил квартиру в «Казахфильме». Куда и перевез выкупленную депутатскую мебель. И еще, кроме персональной машины, получил прикрепление к совминовским распределителям, хотя все это уже выдыхалось. Каких-то особых продуктовых дефицитов не было, швейным ателье мы с Натальей, кажется, пару раз воспользовались. Или просто заезжали узнать – уже не помню.

По приезду сразу попадаю на заседание правительства по важному вопросу – реформы в электроэнергетике, суть которой – переход на разные по разным областям тарифы. Время кризисное, бартер вместо платежей, энергетику надо буквально спасать, так что вопрос практически предрешен. Однако сразу после доклада министра энергетики Храпунова я беру слово и давай доказывать, что так будет еще хуже. Кажегельдин был прямо-таки возмущен, договорить мне не дал, однако и вопрос отложили.