Чарльз Капхен - Закат Америки. Уже скоро

Недовольные ненавидят не только тех, кто живет лучше них, но и саму глобализацию. Малайзийский премьер-министр Махатхир Мохаммед говорил от имени многих, обвиняя международных финансистов в неравенстве и жестокости, порождаемых мировым рынком. Многие русские ныне ассоциируют капитализм с коррупцией. Когда они видят, как новые российские олигархи проносятся по Москве в сверкающих лимузинах и в сопровождении вооруженных охранников, у них появляется достаточно причин считать, что богатство, без сомнения, создается за счет бедных. Миллионы москвичей не участвуют в процессе глобализации либо только видят ее проявления, проходя мимо магазинов, в которые они не смеют даже зайти. Исключенные из процесса в результате озлобляются; а так как глобализацию они ассоциируют с Америкой, их гнев в основном направлен на Соединенные Штаты.

Террористические атаки 11 сентября 2001 года дали понять, насколько мстительными могут быть противники глобализации. Усаму Бен Ладена и его соратников раздражало многое – американское военное присутствие в Саудовской Аравии, культурное влияние Запада, арабо-израильский конфликт, обнищание исламского мира… Социальное неравенство, существующее как внутри стран Ближнего Востока, так и между этими странами и Западом, создало благоприятную почву для ненависти и мести. В начале XXI века средний ежегодный доход на душу населения в наиболее передовых странах составлял 27 450 долларов – в сравнении с 3700 долларов в исламских странах, от Марокко до Бангладеш(37). Можно сказать, что ненависть Бен Ладена к Америке проистекает из понимания того, что исламское общество отстает от истории, а это подрывает дух людей и систему ценностей. Целью Бен Ладена был источник мировой несправедливости – американская экономическая и военная мощь. Отсюда и символическое значение атак на Всемирный торговый центр и Пентагон. Отсюда (хотя почти все осудили эти атаки) и тот накал страстей, который вылился в поток антиамериканских настроений, охвативших большую часть развивающегося мира. Усама Бен Ладен не просто борец против глобализации, он также научился ее использовать. Многие террористы, участвовавшие в атаках в сентябре 2001 года, учились в Европе. Некоторые из них – те, кто управлял угнанными самолетами, – прошли подготовку в американских летных школах. Планируя нападение, они поддерживали связь друг с другом по электронной почте с компьютерных терминалов публичных библиотек. Террористы проделали грандиозную работу, выявив слабые места американской пограничной службы и иммиграционной политики США в целом, разобравшись в инфраструктуре современных средств связи и в системе воздушного транзита, которая отдает эффективности приоритет перед безопасностью полетов.

Фридман не забывает об этих «темных» сторонах глобализации. Он признает, что обозленный человек, отлично оснащенный технически, представляет собой и продукт глобализации, и принципиальную угрозу. Но он заходит слишком далеко, когда объявляет борьбу против терроризма «эквивалентом Третьей мировой войны», геополитические последствия которой должны способствовать созданию «нового мирового порядка»(38). Террористические атаки наверняка могут причинить серьезный ущерб. Они приносят страх, шок и боль. Предотвращение этих атак требует адекватных контрмер. Но подходящая аналогия для борьбы с терроризмом – война с распространением наркотиков или меры по борьбе с организованной преступностью, а никак не война против нацистской Германии или Советского Союза. Терроризм для геополитики то же, что ветер для географии – удивительный, могущественный и разрушительный феномен, который воздействует исключительно на поверхность, но не оказывает ни малейшего влияния на тектонические плиты и на расположение разграничительных линий.

То, что именно преступные банды, а не государства, являются носителями террористической идеи, во многом объясняется как раз ограниченными геополитическими последствиями терроризма. Если глобализация начнет порождать вместо разгневанных индивидуумов разгневанные государства, это приведет к куда более серьезным геополитическим последствиям. Такой перспективой, к несчастью, нельзя пренебрегать.

Государствам и их гражданам не нравится, когда ими начинают управлять невидимые силы мирового рынка. Данная тенденция, впрочем, диктуется логикой развития международной экономики, через которую за сутки в среднем проходит сумма в 1,5 триллиона долларов, в 48 раз превышающая дневной оборот мировой торговли и почти равная головой величине национального валового продукта Франции(39). Государствам и их гражданам не нравится, когда они становятся обязанными своим благосостоянием иностранцам, проживающим за тысячи миль от них. Данная тенденция также диктуется логикой развития международной экономики, по правилам которой средний американец, сидя дома, может одним щелчком «мышки» изъять свои деньги из взаимного фонда, инвестирующего за границу. Трудно опровергнуть утверждение, что глобализация обладает антидемократическим действием, с учетом того, что американцы, к примеру, имеют большее влияние на малайзийскую экономику, чем граждане Малайзии – законопослушные налогоплательщики с правом избирать и быть избранными.

Опасность заключается в том, что государства и их граждане будут много и долго восторгаться перспективами глобализации, прежде чем начнут отка зываться от нее. Даже если национальная экономика выиграет от включения в мировой рынок, правительство может «выдернуть штекер», когда почувствует, что они теряют контроль за происходящим, и увидит падение своей популярности среди граждан. Хуже того, правительство может прибегнуть к централизации общественных институтов и к жесткой внутренней политику, что неминуемо приведет к появлению нового поколения авторитарных государств. Карл Поланьи в своей книге «Великое преобразование», классическом труде о возникновении фашизма в двадцатом столетии, прослеживает историю возникновения тоталитарного правительства – до золотого стандарта и до той степени, в которой этот стандарт привел государства мира к полной зависимости от непредсказуемых и не знающих снисхождения сил мировой экономики(40). Поланьи убежденно говорит о том, что сопровождающее этот процесс социальное расслоение неизменно выливается в политическую реакцию в форме фашистских режимов, как было в Германии, Италии и Японии.

Мировая экономика нашего времени – золотая смирительная рубашка, надетая на тех, кто «подключился» к этой экономике, – не менее навязчива, чем рынок начала двадцатого века. Именно благодаря своему всепроникающему характеру, глобализация способствует осуществлению либеральных реформ и поощряет все страны мира двигаться к созданию «органичной и демократичной» экономики laisses-faire. Впрочем, смирительная рубашка также обладает потенциалом с противоположным знаком и порождает популистские и марионеточные режимы, существующие в парадигме экономического национализма и стратегического соперничества. Успех глобализации тем самым вполне может обернуться ее гибелью.