Эрик Форд - Чужие и народ. История русских от Рюрика до Путина

Таким образом, в условиях татаро-монгольского владычества шел естественный отбор, приводивший к тому, что наибольшая власть доставалась самым деспотичным князьям, теснее всего сотрудничавшим с завоевателями. Монгольский способ управления Россией через князей-прислужников привел к устранению демократических институтов и заложил основы будущего самодержавия. Проблема монгольского влияния на русскую историю – выпячиваемая одними и загоняемая далеко в тень другими – может быть решена на основе признания, что монгольскую политическую систему русские не перенимали, потому что созданные завоеваниями и поддерживаемые военной силой институты империи кочевников для занятого сельским хозяйством населения не годились. Но русские, безусловно, усвоили политические приемы и понятия монголов, ибо в роли монгольских порученцев они привыкли обращаться со своим народом, как с побежденным, как с людьми, лишенными каких бы то ни было прав. Такой образ мышления и поведения пережил монгольское иго». [Конец цитаты].

Парадоксально, но это страшное время, унесшее сотни тысяч, а может, миллионы русских жизней и наложившее неизгладимый отпечаток на русское государство и менталитет русского народа, не вызывает у русских неприязни к Востоку в широком смысле этого слова, – между тем Запад, принесший русским куда меньше бед, всегда воспринимается с подозрением и враждебностью.

Нам могут возразить на это, что Россия слишком многое потеряла во Вторую мировую войну, когда армии Гитлера нанесли колоссальный урон ее населению и хозяйству. Это так, но враждебность к Западу возникла задолго до Второй мировой войны, еще в глубокой древности. Истоки ее можно найти все в том же XIII веке, а связана она с именем упомянутого Пайпсом князя Александра Невского, младшего сына великого князя Ярослава, прославившегося тем, что он первым из всех русских князей поехал к хану Батыю и признал его власть (в 1239 году) – и это тогда, когда Русь еще не была полностью завоевана монголами: Киев они захватили лишь в следующем году. Действуя как типичный коллаборационист, князь Ярослав (а затем и даже в большей степени – Александр) убеждал русских, что им необходимо смириться с монгольским игом и приводил доводы, доказывающие чуть ли не полезность монгольской власти для Руси. Главным доводом стала «угроза с Запада», а доказательством – шведский и немецкий походы в 1240 и 1242 годах на земли Великого Новгорода (самый крупный из всех русских торговых городов).

Этим походам отводится такое большое место в официальной русской историографии, а князь Александр, отразивший их, сыграл такую большую роль в формировании идеологии российского государства, в том числе делении мира на «своих» и «чужих», что мы должны остановиться на этой теме подробнее.

Но прежде необходимо ответить нашим возможным критикам на обвинение древнерусских князей в коллаборационизме. Подобный прецедент уже был в современной России: одного из российских историков даже пытались привлечь к уголовной ответственности за то, что он назвал коллаборационистом Александра Невского. Представители официозной истории говорили, что такие обвинения нельзя применять к событиям прошлого, потому что это есть недопустимая проекция нынешних воззрений на историю.

Мы в корне не согласны с этим. Мы полагаем, что исторические события и деятелей истории мы обязаны оценивать как раз с позиции сегодняшнего дня, иначе придется оправдать и деяния инквизиции и еврейские погромы, потому что и то и другое в свое время считалось необходимым и оправданным, – ведь инквизиция, с точки зрения средневековых воззрений, боролась со зловредными еретиками, колдунами и ведьмами, а гонения на евреев были следствиями их козней против христиан. Но не можем же мы скатываться на уровень средневековых представлений? Нет, мы обязаны оценивать эти события, исходя из нынешних этических норм, выстраданных долгим и трудным развитием человечества. Мы можем найти объяснения, почему это так происходило, но объяснить – не значит оправдать.

Итак, вот как описывает причины и основные события шведского и немецкого походов Борис Кагарлицкий («Периферийная империя»):

«Новгородский экспорт того времени представлен прежде всего пушниной, воском. Среди европейской аристократии той эпохи распространяется мода на меховые шубы. В Англии XIV века церковь вынуждена принимать специальные запреты, чтобы монахини перестали носить меха. Английский король Ричард II потряс воображение современников, заплатив за шубу целых 13 фунтов! Сумма действительно немалая: в то время на эти деньги можно было купить целое стадо – 86 быков.

РИСУНОК С ПОСМЕРТНОГО ПОКРЫВАЛА АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО.

КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР (ПРОЗВИЩЕ НЕВСКИЙ БЫЛО ДАНО ЕМУ ГОРАЗДО ПОЗЖЕ) ПЕРВЫМ НАЧАЛ ДЕЙСТВОВАТЬ В СОЮЗЕ С ТАТАРАМИ. ЗА НЕПОВИНОВЕНИЕ ИМ, КАК ГОВОРИТ ЛЕТОПИСЬ, «ОН И НОСЫ РЕЗАЛ, И УШИ ОБРЕЗАЛ, И ГОЛОВЫ ОТСЕКАЛ, И НА КОЛ САЖАЛ». НО СЕГОДНЯШНЕЕ МИФОЛОГИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ РУССКИХ ВОСПРИНИМАЕТ ИЗВЕСТИЕ О ТОМ, ЧТО КНЯЗЬ ФАКТИЧЕСКИ ЯВЛЯЛСЯ «ПЕРВЫМ КОЛЛАБОРАЦИОНИСТОМ» КАК «АНТИПАТРИОТИЧЕСКОЕ ОЧЕРНИТЕЛЬСТВО». МЕЖДУ ТЕМ, ИСТОРИК Ю.АФАНАСЬЕВ ПИШЕТ: «АЛЕКСАНДР РОДИЛСЯ В СЕМЬЕ ЯРОСЛАВА, КОТОРЫМ И ПРИНЯТО БЫЛО РОКОВОЕ РЕШЕНИЕ ОТДАТЬ РУСЬ АЗИАТСКИМ ПРИШЕЛЬЦАМ РАДИ УСТАНОВЛЕНИЯ ДЕСПОТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ ВЛАСТИ. ПОЗОР РУССКОГО ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ, РУССКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ В ТОМ, ЧТО АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ СТАЛ ЗНАМЕНЕМ ТОГО САМОГО НАРОДА, ЧЬЮ ИСТОРИЧЕСКУЮ СУДЬБУ ОН ЖЕСТОКО ИСКОВЕРКАЛ».

Некоторое количество меха поступало из Норвегии, но, как отмечают западные авторы, «к концу XI века большая часть мехов приходила в Западную Европу из России, а не из Скандинавии. Датчане и шведы по-прежнему могли получать дань с народов, живших на Балтике, но не могли уже свободно заходить на русскую территорию, как раньше. Русские князья все более эффективно контролировали территорию, а Новгород особенно заботился о том, чтобы держать под контролем Карелию. Купцы, которые хотели получать лучшие меха в больших количествах, должны были ехать за ними на новгородский рынок, который становился для них все важнее».

Именно «почти монопольное господство на меховом рынке», по мнению Покровского, обеспечивало Новгороду его место в новой системе европейской торговли, складывавшейся на Балтике. Однако за это господство надо было бороться. Пограничные конфликты со шведами становятся в XIII веке обычным делом, пока в XIV веке граница не стабилизируется. Война с немецкими рыцарями в Прибалтике идет тоже почти непрерывно, с переменным успехом. Орден меченосцев и сменивший его Ливонский орден превращаются во внушительную военную силу.