Рольф Майзингер - Секрет рисовальщика

«Ну вот, — пронеслось в голове, — и занесла меня судьба туда, где лишь вараны бегают».

Моим сопровождающим был молодой старшина-сверхсрочник. Он только тем и занимался, что заказывал нам чай. Зеленый чай без сахара. При этом выпивал и мой тоже. Наверное, догадывался, что я без сахара не пью.

— Эх, — обратился он ко мне, когда я зашел в купе и занял свое место на нижней полке, — вот сдам тебя на новом месте и дуну в отпуск, на родину.

— Это куда? — только из вежливости поинтересовался я.

— В Саратовскую область. Там у меня мать.

Я снял пыльные солдатские ботинки и задвинул их под полку. Расстегнул и повесил на крючок широкий кожаный ремень. В полумраке тускло светилась начищенная пастой ГОИ пряжка. Приняв горизонтальное положение, я с удовольствием вытянул ноги. Роль подушки играл не совсем чистый тюфяк без наволочки. Заложив руки под голову, я стал думать. А чтобы мой спутник не тревожил меня своими дурацкими высказываниями, я закрыл глаза.

Из необъятных глубин памяти перед моим внутренним взором снова возникли те двое…

— Вы хорошо рисуете, не так ли? — старший лейтенант с интересом посмотрел мне в глаза.

— Так точно, рисую.

— Где-то учились?

— Заканчивал детскую художественную школу в Степногорске. Четырехлетку.

Следующий вопрос задал человек в штатском. И этот вопрос показался мне несколько странным.

— Ваш отец — учитель биологии. Мать преподает химию. Как вы сами оцениваете свои знания по обоим этим предметам?

Я удивленно двинул бровями:

— И по химии, и по биологии у меня пятерки.

— Ну, это не удивительно в семье, где родители учителя, и преподают именно эти предметы.

Было заметно, что мой ответ не произвел на него впечатления.

— Мне интересно ваше личное мнение относительно ваших же знаний этих наук.

С минуту я думал, а потом честно признался:

— С биологией у меня никогда не было проблем. Наряду с историей она относилась к моим любимым предметам в школе. Что же касается химии, то она мне никогда особо не нравилась. Отсюда я могу оценить свои знания по биологии как довольно хорошие. А по химии — сносные.

Этим ответом он остался доволен. Его следующий вопрос прозвучал для меня еще более неожиданным:

— Известно ли вам такое понятие, как криптозоология?

— Да, — не задумываясь ответил я, — это наука о малоизвестных и совершенно неизвестных животных формах.

«Дед Мороз» явно не ожидал от восемнадцатилетнего парня такого ответа. Он на мгновенье замер с открытым ртом. Но тут же вновь ожил:

— О каких животных в этом случае идет речь?

Я неуверенно пожал плечами:

— Зебра Квага, дронт, открытый лишь в начале этого века олень Давида, латимерия.

— Ага, — довольно согласился тот, — это те животные, в существовании которых уже никто не сомневается…

Оба теперь пристально смотрели на меня. Под этим совершенно не враждебным взглядом я все же почувствовал себя очень неловко.

— Вы, наверное, имеете сейчас в виду мифических существ? — осторожно поинтересовался я.

Оба продолжали молча наблюдать за мной.

Тогда я стал перечислять:

— Морской змей, чудовище озера Лох-Несс, йети…

— Прекрасно, — коротко прервал меня старший лейтенант. — А скажите, рядовой Майзингер, что вы думаете по поводу бесплотных существ или, скажем, обитателей потустороннего мира?

Откровенно говоря, этот вопрос сбил меня с толку. «Какого черта?! — пронеслось у меня в голове. — Они что, издеваются надо мной? Что им вообще от меня нужно?» Я облизал покрывшиеся сухой корочкой губы и произнес:

— Простите, товарищ старший лейтенант, но я вас не совсем понимаю…

— Духи, призраки, оборотни, вампиры, восставшие мертвецы и тому подобные.

«Эти козлы точно решили надо мной поиздеваться», — подумал я про себя. А вслух сказал:

— А разве ими тоже занимается криптозоология?

— Отвечайте на вопрос! Меня интересует ваше мнение насчет названных мною… существ, — не уступал офицер.

— В них я не верю.

— Почему?

— Потому что ничего о них не читал. А то, что долетало до моих ушей, больше напоминало школьные страшилки про желтые глаза и гроб на колесиках, — совершенно серьезно отрапортовал я.

Они весело рассмеялись.

— То, что вы ничего не читали на эту тему, никого не удивит. Литература такого содержания практически не печатается на территории Советского Союза, — возразил мне штатский из них.

На этом мой «допрос» окончился. Старший лейтенант что-то занес в свои бумаги, обменялся парой тихих слов с коллегой и коротко сказал:

— Рядовой Майзингер, вы можете идти.

Нас уже встречали. Двое военных в «афганке» без знаков отличия. Старший из них представился майором Галкиным. Сверхсрочник передал им какие-то бумаги и снова исчез в духоте вагона. Не успел я сойти с подножки, как состав тронулся. Майор Галкин окинул меня внимательным взглядом и приказал следовать за ними. Нас ждал зеленый УАЗ. Я расположился на заднем сиденьи, в то время как Галкин занял кресло рядом с шоферским. Второй мужик сел за руль. Ехали мы никак не меньше двух часов. На мой взгляд, по абсолютному бездорожью. Белая пластиковая канистра с водой, сделавшая уже не один десяток кругов, почти опустела. Все это время майор с интересом изучал полученные от моего провожатого бумаги. Никто не разговаривал. От постоянной тряски, неудобного сидения и замешанной на желтой пыли духоты у меня разболелась голова. И в этот момент я встретился взглядом с майором Галкиным. Его темные, пытливые глаза бурили меня через зеркало водителя.

— Потерпи, солдат, — обратился он ко мне по-отечески, — уже скоро будем на месте.

Этим местом оказался строительный вагончик, поставленный на бетонные сваи. То есть по виду он походил на бытовку строителей. Обшитый теми же широкими и длинными рейками, и даже с двумя окошками в аккуратных рамах. По размерам же он свободно мог соперничать с железнодорожным вагоном. К нему примыкала небольшая трансформаторная будка. Во всяком случае, мне это сооружение напоминало таковую. Кроме нескольких десятков бочек из-под керосина, наполненных доверху водой, кучи каких-то труб, балок и шлангов чуть в стороне, на этом конце света ничто больше не бросалось мне в глаза. И все же что-то, какая-то маленькая деталь, никак не увязывалось во всей этой картине совершенной заброшенности и безнадеги. Что именно, я понял пятью минутами позже, когда вслед за своими новыми знакомыми поднимался по ступенькам. Тихое, неясного происхождения гудение привлекло мое внимание. Я поднял вверх глаза и на мгновенье замедлил шаг. Крыша «вагончика» была буквально утыкана антеннами и уставлена металлическими ящиками и коробками непонятного мне назначения. И все эти антенны, провода и агрегаты выглядели нереально чистыми и ухоженными.