Н Дьяконова - Томас де Квинси - повествователь, эссеист, критик

Истинную глубину и высоту Де Квинси из современников видит у Вордсворта и Колриджа, а из прозаиков - у Лэма, которого хвалит за изысканную деликатность, с какою сочетаются у него трогательная задумчивость и юмор, наблюдения над современностью и воспоминания о прошлом[*De Quincey Th. Charles Lamb // Works. Vol. VIII. P. 110]. Лэм в глазах Де Квинси есть часть бурного потока, рожденного социальными потрясениями его эпохи.

Значительно слабее очерков Де Квинси, посвященных частным вопросам, представляются его теоретические эссе: в них особенно ясно проявилось разрушительное действие опиума на его способность концентрировать мысль. Так, например, в очерке "О стиле" попытки обобщить наблюдения приводят лишь к повторению общих мест романтической эстетики: стиль не есть одежда мысли, ее механическая форма, а (по Вордсворту) воплощение мысли, органически с ней связанное[*De Quincey Th. On Style // Works. Vol. X. P. 273- 274]. В этих размышлениях мало не только оригинальности, но и последовательности: от ответа на основной вопрос Де Квинси непрерывно отклоняется, вводит иллюстрации, слабо связанные с основной темой, и часто повторяется.

Любопытные, индивидуально окрашенные мысли обычно высказываются Де Квинси по частному поводу, нередко - в статьях о немецких писателях, в которых он, вслед за Колриджем, видит авторов, достойных века великих перемен и дерзаний. Так, например, в статье о Жан Поле Де Квинси, в духе романтической эстетики, создает запоминающийся образ писателя, в равной степени владеющего патетикой и комизмом и умеющего благодаря особому колдовству сделать так, чтобы одно просвечивало через другое и в нем проявлялось. Жан Поль посвятил себя утверждению в искусстве полной свободы. Он был по-шекспировски способен постигнуть каждое явление в его бесчисленных связях с другими; в частности, его нападки на политические злоупотребления неотделимы от решимости стоять за всеобщее счастье как основной закон существования, за благородство и избавление от низости[*De Quincey Th. Jean Paul Richter // Works. Vol. XIII. P.117, 127].

Критические работы Де Квинси в полной мере могут быть оценены при сопоставлении их со столь же многочисленными и едва ли менее значительными трудами его современников, известнейших эссеистов первых десятилетий XIX века Ли Хента, Вильяма Хэзлитта, Чарльза Лэма[*См.: Дьяконова Н. Я. Лондонские романтики и проблемы английского романтизма. Л., 1970, гл. II, III, IV; Из истории эстетических идей в Англии // Проблемы романтизма. № 2. М., 1971; Чарльз Лэм и Элия // Чарльз Лэм. Л" 1979; Английская проза эпохи романтизма // Английская романтическая новелла. М., 1980]. Они вместе утверждали в английской литературе и журналистике дух свободы, непосредственности, превозносили искусство как деятельность, всего более отвечающую запросам и правам личности, и создавали в своих эссе прозаический эквивалент романтической поэзии.

Духовному раскрепощению, наряду с очерками литературно-критическими, способствовали и уже упомянутые очерки Де Квинси на философские, политические и экономические темы. Интересна в этом отношении его книга "Логика политической экономии" (1844). Она написана на уровне настолько профессиональном, что ее цитировал Карл Маркс[*Маркс К. Капитал. Т. 1. С. 407 // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 23. М., 1960]. Удивителен, по видимости алогичен интерес романтика, мечтателя, практическая беспомощность которого стала притчей во языцех, к проблемам заработной платы, прибыли, производства, потребления. Но изучение этих вопросов было подсказано печальным личным опытом автора, стимулировавшим внимание к имущественному положению обитателей его страны, к роли материального фактора в радикальных изменениях ее облика, к оборотной стороне капиталистического прогресса.

Политико-экономические, а также философские и исторические штудии Де Квинси сейчас занимают преимущественно специалистов. Общее значение сохраняют некоторые из его литературно-критических очерков и "взволнованная проза". Готовя переиздание своих сочинений, он опубликовал "Исповедь" в расширенном виде, но, по единодушному мнению критиков, не усовершенствовал ее, а скорее ослабил излишними длиннотами и отступлениями. В 1845 году появилось продолжение "Исповеди" под названием "Suspiria de Profundis", тоже выросшие из опиумных видений. Особенно запомнились читателям последние два очерка этого цикла: "Саванна-ла-Мар" и "Левана и Богородицы скорби". Они могли бы называться стихотворениями в прозе, ритмической прозе. В заключительном, шестом очерке Де Квинси вызывает образы трех скорбящих сестер, подчиненных властительнице мира богине Леване.

Первая - Богородица слез - оплакивает погибших и наставляет живых; она воплощает очищающую силу страдания. Вторая - Богородица вздохов, смиренная и покорная покровительница рабов и парий, - символизирует угнетенное и униженное человечество. Третья - Богородица тьмы - рождена из безумств и преступлений земной жизни и олицетворяет ее жестокость. Эти фигуры в форме мистических видений отражают реальные проблемы и их общественно-психологические проявления, прошедшие через трагическое восприятие Де Квинси. Еще раньше, в 1838 году, на собственный вопрос: "Что есть жизнь?" - он отвечает: "Мрак и бесформенная пустота вначале... затем невнятный цветок - лотос сознания, плывущий поверх безбрежных вод; потом несколько солнечных улыбок и много слез, немного любви и бесконечная борьба; тихий шепот, доносящийся из рая, и жестокие насмешки, летящие из анархии хаоса; прах, пепел - и вновь мрак, как вначале со всех сторон, - мрак, превращающий в остров наше фантастическое существование: вот жизнь, вот неизбежный итог смеха и слез, страдании, поступков, стремлений человека... итог всего, что он думает, находит, творит или искажает, создает и одушевляет, любит, ненавидит или со страхом и надеждой ждет; так есть, так было и будет вечно"[*De Quincey Th. The Household Wreck // De Quincey Th. The English Mailcoach and Other Essays. London; New York, 1919. P. 250-251].

Этому определению созвучен очерк "Саванна-ла-Мар", изображающий огромное кладбище, остров вечной скорби; он оторван от материка землетрясением, погружен в воды океана и, никому не видимый, обречен вечно плыть во всем своем горестном великолепии. Такова воля карающего Бога, и можно только смиренно надеяться на милость его в грядущем.

Форма эссе, представленная в "Suspiria de Profundis", наилучшим образом отвечает лирической, импрессионистической природе дарования Де Квинси. К тому же присущие этому жанру краткость и свобода требовали меньше последовательно направленных умственных усилий, чем стихи, роман, трактат, и облегчали творческие муки опиомана. Эссе преобладает в его критических и художественных сочинениях 1830-1850-х годов.

Наиболее известны очерки Де Квинси "Английская почтовая карета" (1849). Они составляют своеобразный триптих, позволяющий судить о характерном для него романтическом разнообразии мотивов - житейских, информативных, комических, патетических, фантастических, о свойственной ему резкости переходов: от описания великого национального торжества к видению смерти, ужаса, уничтожения. В первом очерке, в соответствии с композиционной схемой "Исповеди", дается реальная, фактическая сторона.