Анатолий Шанин - Русский человек в Ханивуде. Часть 1

После нескольких случаев коротких ролей я с удивлением стал замечать, что «лавры славы» Ивана Васильевича, не дают покоя и мне. Нет, совсем не того Ивана Васильевича в исполнении Яковлева, о котором вы подумали (слишком уж велика замена в исполнении Яковлева), а моего земляка тоже, как ни странно, Ивана Васильевича, жившего когда-то на нашей улице провинциального городка, который однажды совершенно случайно по предложению режиссера Н.Губенко, снимавшего в наших краях кинофильм «Пришел солдат в фронта», не глядя, то бишь не задумываясь, сменил профессию плотника на профессию киноартиста в свои 70 лет и так понравился Н.Губенко, что снялся у него аж в трех кинокартинах. Случаются в жизни разные метаморфозы. Но в глазах своих соседей по улице, такое перевоплощение в весьма зрелые годы выглядело очень необычным, а по сему удивительным и привлекательным.

В моей ситуации все выглядело несколько иначе, потому что я собирался менять любимую профессию преподавателя на профессию мистера Икса в самом прямом значении этого слова. Поскольку это происходило на поприще китайского кинематографа, совершенно незнакомого не только моим согражданам, но даже и узкому кругу земляков. На китайском же языке эта профессия вообще звучит презрительно: «сицзы» (актеришка), то есть низменная профессия, как долгое время считалось в этой стране. Но причин для смены профессии было много, как моральных, так и материальных. Медленно, но верно я стал превращаться в кинематографическую «звезду» Китая, во всяком случае в глазах своих китайских студентов. Но иногда и не без их участия.

В один из вечеров телефонный звонок прервал мои тягостные раздумья о возможном отдыхе в конце недели, ведь пятница – благодатный день, когда можно слегка расслабиться. Поднимая трубку, я машинально глянул на часы, время приближалось к девяти вечера, время критическое для посторонних визитов. На этот раз звонила уже моя китайская студентка, девушка привлекательная, но несколько неуравновешенная, и поэтому не входившая в круг моих близких друзей, скорее даже наоборот. Самое удивительное, что она как-то этого не замечала, как, впрочем, и не замечала в своем поведении ничего предосудительного. Привыкла быть на виду, быть в числе первых, порой не гнушаясь разными категорическими высказываниями от уговоров до приговоров, при этом продолжая сохранять вид совершенно наивного ребенка.

Как бы там ни было, но видеть ее, а тем более в столь позднее время как-то совсем не входило в мои планы. Но она попросила помочь одной съемочной группе, которой срочно нужен был иностранец. Я, конечно, согласился. Она быстро прибежала ко мне, и когда машина приехала за мной, спросила:

– А можно я тоже поеду с Вами? Я никогда не видела, как снимают кино.

– Конечно, поехали, только я не знаю, когда мы теперь возвратимся, и как ты ночью попадешь в общежитие.

Я знал, что студенческие общежития, особенно женские, в Китае на ночь запирают на замок.

– Ничего, – махнула она рукой.

Вскоре мы были уже на Пекинской киностудии. Какое-то время мы ждали, пока снимут очередной эпизод, и за это время успели познакомиться с главным героем этого фильма. Моя ученица объяснила мне, что это очень известный в Китае артист Гэ Ю. Но я тоже уже узнал этого артиста, потому что раньше видел по китайскому телевидению фильмы с его участием. Он оказался очень веселым человеком, который даже во время перерыва развлекал всех присутствующих своими шутками.

Мы попросили его сфотографироваться с нами. Он согласился, но попросил присоединиться к нам и другого, более пожилого артиста, представив его как своего учителя. Он не захотел выставляться перед другим артистом своей крутизной и тем самым проявил уважение к старшему товарищу, стоявшему рядом. Кстати, именно он, а не режиссер, поблагодарил меня за то, что я приехал помочь в такое позднее время. Это тоже говорило о его порядочности и воспитанности.

Фото из личного архива автора

Наконец, предыдущий эпизод был успешно снят, и пока работники готовили сцену для нашего эпизода, режиссер подошел познакомиться со мной. Нас представили друг другу. Он оценил выбор кандидатуры и приказал переодеть меня в халат доктора. Потом он мельком глянул на мою весьма привлекательную спутницу и сказал:

– Ее переодеть в медсестру.

– Нет, нет. Я просто с преподавателем, – она сопротивлялась так, как будто ей предложили сниматься обнаженной.

Фото из личного архива автора

Но режиссер ее уже не слушал, и костюмеры увели ее переодеваться. Мою спутницу переодели в «ципао», длинное платье китайского образца, сделали две очаровательных косички, от чего она вообще стала выглядеть еще привлекательней. Во время единственного эпизода, в котором я в качестве иностранного врача обследовал больного, она ни жива, ни мертва стояла рядом и держала поднос с медикаментами. А когда мы возвращались домой, я пошутил, что она теперь стала киноактрисой, и поинтересовался:

– А почему ты так сопротивлялась? Ведь любая девушка посчитала бы за счастье сняться в кино, хоть даже в одном эпизоде, как ты. Разве ты не хочешь быть актрисой?

– Нет, не хочу.

– А почему?

Ответ поразил меня своей простотой и наивностью:

– Потому что все артистки – нехорошие женщины.

Я с сожалением посмотрел на эту дочь своего народа, воспитанную в таком «пуританском» духе, и молча проводил ее до девичьего общежития с очень строгим запретом посещения для мужского населения университета, куда она… свободно проникла сквозь приличную щель между створками дверей, замкнутых на амбарный замок, висевший на цепи. Против природы не попрешь, какие бы запреты не придумывала власть и не уродовала сознание своих подданных.

И она была не единственным человеком, который заявлял мне о таком отношении к артисткам, как будто в обычной жизни у других женщин не случается разных превратностей в судьбе.

В связи с этим вспомнился еще один эпизод. Когда я в первый год своего пребывания в Китае еще жил в Пекинском университете, один из моих китайских друзей на Новый год подарил мне красивый настенный календарь, посвященный одной из китайских кинозвезд. Надо подчеркнуть, что в Китае это очень популярная форма подарков к Новому году, потому что выпускают много настенных календарей на разные темы от изображения Мао до вульгарных красоток из интернета. Такие календари висят в течение года на стенах почти всех китайских квартир вместо картин или ковров.