Павел Патлусов - Отголоски. Часть вторая

– Не знаю, – честно ответил я.

– Ну, лучше мы книжки почитаем.

– Читайте.

На этом интерес к радио у сестер исчез. Мало того Женя добавила: «А я думала: у тебя настоящее радио, а у него только говорящий наушник».

– Попов тоже когда – то с этого начинал.

Я слушал радио часа три перед сном. Затем и я стал все реже прикладываться к наушнику. Но, мой инициативный сосед, предложил сделать между нами телефонную связь. То, что сейчас любой ребенок пользуется сотовым телефоном в середине шестидесятых годов прошлого века считалось только научной фантастикой. Для претворения проекта в жизнь необходимы были источники энергии. Найти хорошие батареи было крайне сложно. Выход всё же нашли: на железной дороге такие батареи были. Нам пришлось выпросить батареи, которые уже почти пришли в негодность. Братья Гусельниковы: Яша и Паша особые местные специалисты по электричеству смогли их нам зарядить. Провод по тем временам был в избытке. Поэтому мы довольно быстро натянули их через огород, то есть от квартиры Кичигина до моего дома. Наушник у меня уже был. Сконструировать звонок для телефона мы не смогли. По этой причине договаривались выходить на связь в строго определённое время. Этим временем назначили: 9 часов вечера. Через час общения мы, пожелав друг другу спокойной ночи засыпали. Со второй половины лета я вновь «погрузился» в сенокос и уставший стал редко выходить на связь, тем более в Еврейских вырубках, где был покос для лошади, мы часто оставались на ночь.

Виктор имел свойство дарить свои знания, дарования окружающим. У него был редкий дар: способность к наставничеству. Он всегда кого – то опекал. Даже никчемного моего одноклассника Григоровича Станислава он старался воспитывать. Но, здесь был один фактор. Виктор был страстно влюблен в его сестру красавицу Людмилу. Надменная полячка не ответила взаимностью. Спустя два десятка лет, когда уже был главным врачом Кунгурской межрайонной СЭС, он решил встретиться с Людмилой, которая жила в деревне. Увы, полячка спилась напрочь. Бежала вслед за машиной Кичигина и кричала: «Давай ещё выпьем!»

Осенью этого года из армии пришел его брат Юрий. Это были две разные противоположности. Если Юрий был красавец, всегда вежливый, учтивый, то Виктор мог высказать нелицеприятное мнение. Тем более явным красавцем его назвать нельзя – грубо сколочен. Они напоминали собою персонажей Н. Гоголя из «Тараса Бульбы»: Остапа и Андрия. В последствии Юрий женится на моей однокласснице Нине Сыропятовой, которая была его моложе лет на десять.

Здесь есть смысл сделать скачок в будущее время.

Я не видел своего наставника почти двадцать лет после увольнения из Кунгурской межрайонной СЭС в феврале 1982 года. Но, когда узнал, что он серьезно болен, приехал к нему. Встретил он меня на улице Ситникова. Был месяц май. Поднимаясь на четвертый этаж, он дважды останавливался, – была тяжелая одышка.

– Сердце? – осведомился я.

– Да.

В квартире он вначале отдохнул минут десять, а затем спросил:

«Рыбу жарить или отварить?»

– Отварить.

– Что так долго не давал о себе весточки? – поинтересовался он.

– Во-первых, я имел определённые сведения о твоей деятельности, а во-вторых, мне не хотелось ехать к тебе, не имея собственных успехов.

Здесь я выставил на стол бутылку самогона и выложил три книги, три повести, которые издал в последние годы.

– А я знал, Паша, что ты не потеряешься в этом мире. Был уверен, что будет у тебя успех. Подпиши…

– Хорошо. Давай ручку.

Шариковая ручка у него всегда была под рукой, ибо он все знаковые события и памятки отмечал в календаре на стене. Рядом с календарем была приколота вырезка из газеты или журнала. Пока отваривалась рыба, он успел два раза покурить, а потреблял он исключительно сигареты «Прима» или «Беломор-канал».

– Тебе бы бросить курить, – отметил я, хотя определенно знал, что этого не будет.

– Ты же со студенчества знаешь: курю постоянно. На гарнир что будем делать?

– Хорошо бы картофельное пюре, – выразил я желание.

– Будет.

Он достал с полки трехлитровую банку с белым порошком, насыпал в кастрюлю, залил кипятком, разбил туда пару яиц и посолив, выставил на стол и тут же пояснил, – Картошка в порошке… Сухой порошок. Сам на даче делаю…

Вскоре была готова и рыба. Мы пропустили по стопке самогона и начали поглощать нехитрую закуску. Здесь он достал из ящика стола письмо, – Это письмо от Борьки, из Камышлова… Мы с ним уже около сорока лет друг друга не видели… Братан!

– Я думал: у тебя только Юра числится в этой категории родственников? – выразил я недоумение.

– А не только этот еврей, но ещё одного нашел. На поиски потратил целый год. Надо будет к нему съездить и побывать на могиле отца…

– Так, что у Вас с Юрой разные отцы?

– Как видишь с Юрой я брат по матери, а с Борькой по отцу. Мать рассказывала, что нас с Борькой в бане перепутали. Его мать унесла домой меня, мы были очень похожими друг на друга.

– Ну, чего сидишь? Наливай! Вот ещё овощные консервы!

Виктор пил крепкие напитки всегда запивая водой. Мне это казалось странным, но эта привычка у него была со студенческой поры. Здесь он и спросил моего разрешения прочитать письмо от брата.

– Читай! У нас времени много.

– Всему п….ц! – воскликнул Кичигин, – Борька женился годом позже, но тоже 30 декабря. О-о- о! И бабу у него тоже Лидией зовут, – полный п…ц!

Здесь он обращается ко мне, – Между нами разница в возрасте один месяц.

Через несколько мгновений добавил: «Наливай, пока рыба горячая… Ты смотри и у него вторая группа инвалидности и даже причина одна: сердечно – сосудистая… И работали мы в одном направлении, по радиотехнике, а позднее – электронике, – абсолютный п…ц!

Выпив стопку водки, отхватив кусок рыбы, он продолжил чтение письма, – у Борьки одна дочь, как и у меня. Если мы имеем одни болезни – понятно: общая наследственность, а вот судьбы оказались родственными, – о чем это говорит?

Сворачивая письмо, он продолжил рассуждение: « Судьба закладывается отцом, а тело матерью. У нас с ним один отец. А вот с Юрой – братом у нас одна мать, а судьбы – то разные… Понял?»

– Изучить бы статистику этого явления, чтобы сделать вывод, – высказал я сомнение.

Виктор закурил, задумался, встал, – Я пойду прилягу немного, а ты посиди…

– Хорошо.

Он ушел с кухни в комнату. Я же обратил вновь внимание на газетную вырезку, в которой прочитал заглавие: Подвиг уральца. В тексте отмечалось, что командир роты 836 стрелкового полка, 240 стрелковой дивизии, 38-ой армии при форсировании Днепра у Киева совершил подвиг и посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза. Это был уроженец города Камышлова Семенов Борис Самуилович.