Евгений Стригин - КГБ был, есть и будет. ФСБ РФ при Барсукове (1995-1996)

И все-таки недостатки демократии налицо. В чем причина? Некоторые упёртые демократы говорят, что не ту демократию построили, нужно её дальше развивать и совершенствовать. Может быть и так. К рассматриваемому времени в стране уже началась появляться более или менее реальная демократическая оппозиция, которая словами Сергей Ковалёва открыто писала Ельцину : «Вы клялись построить государство народа и для народа, а выстроили чиновничью пирамиду над народом и против него. При этом Вы, отказавшись от демократических ценностей и принципов, не переставая поминать демократию, так что иной наивный человек и сейчас думает, что в Кремле у власти находятся „демократы“. Ваша политика скомпрометировала само это слово, и если демократии в России суждено жить (а я верю в это) она будет жить не благодаря, а вопреки Вам». [578]

Некоторые ещё более упёртые говорят, что народу нашему до демократии ещё нужно расти и расти. Но тогда, зачем нам одежда на вырост, давайте носить то, что сейчас в пору, а когда подрастём, то купим новое.

Естественно тут возникает прямо противоположная точка зрения: а зачем нам такая система? Система ради самой системы — не нужна никому. Демократия может быть только средством, а если оно неэффективно?…

Ответ однозначен. Именно поэтому начались разговоры о так называемой сильной демократии, своеобразном гибриде демократии с автократией. [579]Но как соединить несоединяемое?

14.1.12.1.Коммунисты из КПРФ, полувходившие в управление страной (влияние в Госдуме и некоторых регионах), привыкшие к депутатским мандатамвсех уровней и следующие марксисткой доктрине о демократии, предлагали изменить Конституцию и создать парламентскую республику. Вроде бы, налицо отличие от нынешней Конституции с её сильной президентской республикой. Формально, да. Но есть ли на самом деле отличие, вот в чем вопрос, зато сходство с советской системой явное.

Лебедь критически оценил зюгановские мечты, написал: «По замыслу его соратников по партии, он после своей победы должен был ликвидировать институт президентства и создать парламентскую республику. А парламентская республика — это как раз они, соратники, политбюро в резерве». [580]

А может быть все же права те, кто критикует и этот вариант демократии? Например, М. Калашников писал: «Тогда нас ждёт „счастливая жизнь“, в которой все те же холопы и серая чиновная сволочь примется наперебой разворовывать страну и дальше, торопливо сменяя друг друга в бессчётных парламентских правительствах, которые станут меняться с калейдоскопической частотой, отпихивая друг друга от бюджетной кормушки. Они хорошо отработали этот механизм во время Брежнева и его политбюро, когда никто ни за что не отвечал, и все прикрывались „коллективным руководством“ — общей безответственностью. Только теперь то будет безответственность, возведённая в кубическую степень. Они про…али страну в 1970-е — 1980-е — про…ут и ныне. Хватит, насмотрелись мы на эту думскую „оппозицию“! [581]

Кстати, заметим, что в парламентских республиках (например, в Италии), постоянная смена правительств была не в диковинку. Заметим, также, что именно парламентскую республику обвинял генерал де Голль в доведении Франции до ручки и сделал все, чтобы изменить Конституцию. Неужели этот вариант коммунисты хотели бы предложить России?

Понятно, что КПРФ должна предложить российскому электорату какой-то свой вариант изменения демократии (призвать отменить её они не могут в силу действующей Конституции и не отброшенной ими марксисткой доктрины). Понятно, что они должны прикрываться словами о любви к демократии, чтобы заигрывать с некоторой частью российского электората и влиятельными зарубежными силами. Понятно, что несуществующая в России парламентская республика на фоне президентской республики во главе с Ельциным выглядит вполне прилично. В теории государства принято, что республиканское правление может быть президентским или парламентарным, другого выбора у коммунистов нет. Все это понятно.

Не понятно, только почему они откровенно не говорят, что ранее в период коммунистического правления в стране демократии практически не было (хотя формально была именно парламентская республика). Была власть коммунистической элиты, избираемой (иногда даже реально избираемой) членами коммунистической партии. Это был вообще уникальный строй, мало изученный в самой нашей стране. В коммунистические времена нельзя было его называть своими словами под угрозой репрессий, в демократические времена как-то не до этого было.

А, между прочим, зря не изученный, ведь именно при этом строе страна дошла до вершины могущества и именно при нем начала скатываться в пропасть полуколониального существования. Похоже, всякая монета имеет две стороны.

14.1.13.Говоря о демократии, мы пока как-то в стороне оставили вопрос о стоимости этого дела. А зря. Конечно, как говорят остряки, не в деньгах счастье, а в их количестве.

Некоторые вообще указывали на разорительный для экономики маразм президентско-парламентских выборов. [582]Может быть «разорительный» — это некоторое преувеличение, но уж точно не бальзам на душу экономики. Для экономического роста важна стабильность, а в России настоящая демократия такого не даёт и вряд ли в обозримом будущем даст. А показная демократия — зачем она нужна?

Все чаще стали раздаваться голоса, что демократия — ловушка для России. [583]Заметим, что вопрос (о ловушке) в компетенции того самого ведомства государственной безопасности, о котором мы в основном и говорим. Или может быть эти органы способны ловить пару — другую шпионов и террористов, а не способны предотвратить гибель страны? Ту самую гибель, которая в двадцатом веке была уже дважды, в начале и в конце века.

Тем более важно, что авторитарный режим, как антипод демократии, может оказаться ещё более коварной для России ловушкой. Но об этом разговор будет позже.

14.2.1.Что же мы создали после 1991 года? «Так уж сложилось, что после распада СССР без одобрения Вашингтона, а точнее будет сказать — могущественной еврейской общины США, прийти к власти в России практически невозможно, — написал Владимир Малышков и добавил. — Сегодня свои взоры на Вашингтон обращает любой здравомыслящий российский политик». [584]Не особенно благостная картина.

Но это о политической самостоятельности страны, а вот об экономическом. Валентин Зорькин в своё время отмечал: «Нас призывали терпеть неправедность и разграбление якобы ради первоначального накопления того капитала, который впоследствии даст импульс нашему развитию. Но этого пусть неправедного, но как-то оправданного накопления капитала, как мы видим, не произошло. Произошло только накопление богатства. И это не игра словами, а указание на самую, пожалуй, болевую точку нашей нынешней жизни. Ибо капитал по своей природе компенсирует хищничество накопления умением производить, работать, создавать пресловутую прибавочную стоимость. Богатство же не предполагает ничего подобного. Оно существовало задолго до капитала и не несло в себе никакого общественно полезного смысла». [585]Заметим, что эту разницу отмечали и другие. И нет ничего особенного в том, что не умеющие летать (по нашему — создавать), только ползают (по нашему — умеют воровать). Это из Максима Горького.