Евгений Стригин - Человек, похожий на генерального прокурора, или Любви все возрасты покорны

Туровер… делал тщательные подборки документов на российских чиновников, классифицировал их… с каждого документа, попавшего ему в руки, снимал копию.

Копии подшивал в папку. Никто не знает точно, зачем он это делал — знает, наверное, только он сам, мы же можем только догадываться; каждая бумага в этих папках — это свидетельство чьего-то греха, продажности, воровства, подлога. Папки [581]эти напичканы бумагами очень плотно». [582]

Все это здорово, похоже, на деятельность спецслужб, которые просто прикрывались Туровером. Именно спецслужбы обычно создают картотеки компромата, имея многих лиц, которые приносят информацию, классифицирую и анализируют её.

Разведывательная служба обычно располагает хорошим аналитическим аппаратом. Иногда лучшим, по сравнению с другими ведомствами государства. Тем более, что аналитики в разведке имеют доступ к секретной информации, да и задачи их анализа чаще бывают более сложными. А чем сложнее решаются задачи, тем вероятнее интеллектуальный рост лиц, их решающих. Кроме всего прочего, им нужно не редко бывает оценивать возможность дезинформации, выявлять скрытые помыслы иностранных государств. А это уже вершина аналитической деятельности.

«Работа над открытыми материалами, — писали в нашей стране ещё в 1973 году, — когда она ведётся высококвалифицированными специалистами, нередко позволяет сделать важные, далеко выходящие за пределы опубликованного текста выводы о стратегических возможностях противника и уязвимых местах его военной экономики. Постоянное вовлечение новых производств и отраслей непроизводственной сферы в обслуживание военного потенциала расширило возможности определения по косвенным данным не только его отдельные элементы, но и всего в целом…

Применяемые ныне в разведке научные методы сопоставления и обобщения отрывочных и разрозненных сведений, извлекаемых из открытых публикаций, а также современные технические средства накопления и обработки таких материалов обеспечивают быструю систематизацию и освоение огромной массы собранной информации. А её уже несложно использовать для военно-экономических прогнозов и стратегических решений. Обработка и исследование подобной информации открыли колоссальные возможности для заимствования чужих идей в развитии собственной науки, техники, производства». [583]

Российская прокуратура (в лице Скуратова) была по большому счёту исполнителем идеи, которая родилась за пределами нашей страны. Да, она (российская прокуратура) осуществляла важную и сложную работу, но, образно говоря, блокирующий пакет акций был у иностранцев. Они в любой момент могли сделать так, чтобы расследование было прекращено, или даже с позором провалилось.

Мало того, знаменитая Карла дель Понте, практически сделало все чтобы келейное расследование, которое осторожно вёл Скуратов, получило громкую и скандальную огласку. В своей книге Юрий Скуратов описывает это, правда, считая такое поведение своего швейцарского коллеги случайной ошибкой. Святая наивность!

Именно, Карла дель Понте, вместо того, чтобы допросить предполагаемого взяткодателя по вопросам, которые поставила российская прокуратура, показало ему целиком все официальное письмо из России. А там был перечислен список лиц и организаций, которых подозревали в преступлении. «Я не думал, что так все произойдёт, — счёл необходимым отметить Скуратов, — для меня это было неожиданностью… Я-то писал это поручение для госпожи дель Понте, а попало оно к Паколли

Паколли немедленно схватил это поручение, прыгнул в самолёт и примчался в Москву». [584]

Кроме того, Карла дель Понте, выполнив поручение российской прокуратуры, позвонила Скуратову по обычному телефону, т.е. прошёл вызов через много стран. А речь шла о наличии за границей специальных счётов, принадлежащих российскому президенту и его дочерям. По мнению, Скуратова его телефон уже прослушивался, и о разговоре стало известно в Кремле. Конечно, такое не исключено. Но международные переговоры через несколько стран часто вообще подвергаются автоматическому прослушиванию, если произносятся некоторые слова, среди которых почти наверняка есть имена первого российского президента и двух его дочерей. При этом прослушивать могли сразу несколько организаций разных стран. Об этом давно известно многим, и, вероятно, должна была знать госпожа-прокурор из Швейцарии.

Оба случая — слишком редко возможная ошибка со стороны опытного руководителя прокуратуры этой европейской страны. Ведь чуть позже Карлу дель Понте назначат для ведения международных процессов. Неужели она была настолько глупа, чтобы сделать по ошибке сразу два таких очевидных прокола. Это российский прокурор, который не имел опыта практической работы (был учёным, консультантом, но не практиком) не мог оценить значение такого поведения швейцарского коллеги.

Практически все это (поведение швейцарского прокурора) гораздо больше похоже на попытку спровоцировать конфликт в России. Что, собственно говоря, и получилось!

Получив скандал в России наши «иностранные друзья» продолжили вмешательство в эту ситуацию, оказывая помощь опальному прокурору, а заодно косвенно и тем политическим силам, которые поддерживали его в России.

Например, поехал в Швейцарию Степашин вместе с Селезнёвым. «На встрече Карла дель Понте, … заявила, что единственный человек, с которым она находит общий язык в России, — это Скуратов, и недоумевала, почему же кремлёвская власть ополчилась против Генпрокурора». [585]

Весной 1999 года первый вице-премьер Юрий Маслюков встречался с главой миссии МВФ в России Жераром Беланже. «Представитель фонда потребовал от первого вице-премьера представить подтверждение того, что транша кредита, выделенного России летом прошлого года, не был израсходован нецелевым образом. Причём подтверждение это должна представить Генеральная прокуратура, а подпись — лично Юрия Скуратова. И.о. генпрокурора Чайка двумя днями раньше заверил Беланже, что все в порядке: никаких дел по фактам хищений кредита не ведётся. Фонд это, видимо, не удовлетворило.

Требование «а подать сюда Скуратова» свидетельствует о подозрениях руководства МВФ в нецелевом использовании средств. Известный следопыт от Думы Виктор Илюхин уже выступал с обвинениями Чубайсу, Дубинину, Кириенко и Дьяченко в расхищении денег фонда, но никто не придал им тогда сколько-нибудь серьёзного значения. Тем более вряд ли кто-нибудь мог ожидать, что судьбой денег, хотя и отнюдь не в стиле илюхинских разоблачений, заинтересуется Международный валютный фонд. По некоторым заслуживающим доверие сведениям, недоверчивости добавила руководителям Беланже прокуратура Швейцарии, все-таки поделившаяся с МВФ и российской Генпрокуратурой информацией о состоянии банковских счётом российских чиновников (хотя эта информация может и не иметь прямого отношения к расходованию прошлогоднего кредита) Судьба нового кредита в 6, 7 млрд. долл., таким образом, — практически в руках Карлы дель Понте. И Юрия Скуратова». [586]