Джорджо Агамбен - Средства без цели. Заметки о политике

характеризующая государственную власть, основывается в конечном итоге не на политической воле, а на голой жизни, сохраняемой и защищаемой лишь в той мере, в какой она является субъектом права суверена (или закона) сохранять или отнимать жизнь. (Это единственное изначальное значение прилагательного sacer [6] священный, сакральный (лат.). , используемого в отношении человеческой жизни.) Чрезвычайное положение, решение о котором каждый раз принимает суверен, это именно то положение, когда голая жизнь, в обычной жизни кажущаяся связанной с многочисленными формами общественной жизни, открыто ставится под вопрос в качестве последнего основания политической власти. Последний субъект, о чьём исключении идёт речь, в то же время включаемый в город, – это голая жизнь.

4. «Традиция угнетённых учит нас, что переживаемое нами “чрезвычайное положение” – не исключение, а правило. Нам необходимо выработать такое понятие истории, которое этому отвечает» {3} 3 См.: Беньямин В. О понятии истории // Беньямин В. Учение о подобии: Медиаэстетические произведения / Сост. и послесл. И. Чубарова, И. Болдырева. М.: РГГУ, 2012. С. 241 (пер. С. Ромашко). . Этот диагноз Беньямина, насчитывающий уже пятьдесят лет, отнюдь не утратил своей актуальности. И это происходит не только и не столько потому, что у власти сегодня нет иной формы легитимации, кроме чрезвычайных ситуаций, и она везде и всегда прибегает к ним, при этом тайно работая над их воспроизводством (как здесь не думать, что система, способная функционировать только на основе чрезвычайных ситуаций, не заинтересована в их поддержании любой ценой?), но также и в первую очередь потому, что в то же время голая жизнь, скрыто лежавшая в основании суверенитета, повсюду стала господствующей формой жизни. Жизнь при чрезвычайном положении, ставшем нормой, – это голая жизнь, отделяющая в любой среде формы жизни от их консолидации в форме-жизни. В различии, которое Маркс проводил между человеком и гражданином {4} 4 Речь идёт о ст. «К еврейскому вопросу» (1843), где Маркс, в частности, писал: «В своей ближайшей действительности, в гражданском обществе, человек – мирское существо. Здесь, где он для себя и других имеет значение действительного индивида, он представляет собой явление, лишённое истинности. Напротив, в государстве, где человек признаётся родовым существом, он – мнимый член воображаемого суверенитета, он лишён здесь своей действительной индивидуальной жизни и преисполнен недействительной всеобщности» (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. Изд. 2-е. М.: Госполитиздат, 1955. С. 391). , таким образом, присутствует также различие между голой жизнью, последней и неявной носительницей суверенитета, и многочисленными формами жизни, абстрактно перекодированными в социальноюридических ролях (избиратель, наёмный работник, журналист, студент, но также ВИЧ-инфицированный, трансвестит, порнозвезда, пожилой человек, родитель, женщина), основанных на голой жизни. (Мысль Батая была ограничена тем, что он принимал эту голую жизнь в её униженном положении, отделённую от её формы, за высший принцип – за суверенитет или за священное – поэтому мы не можем воспользоваться ею в нашем анализе {5} 5 Ж. Батай разрабатывал свою собственную концепцию суверенитета, в частности, в кн. «Суверенность» (1976, рус. пер. 2006), а также концепцию «священного» («сакрального»), призванную дополнить теорию Маркса исследованиями иррациональной стороны общественной жизни. Анализ «священного» присутствует в таких работах Батая, как «Аббат С.» (1950, рус. пер. 1999), «Внутренний опыт» (1943, рус. пер. 1997), «Метод медитации» (1947) и др. .)

5. Тезис Фуко, согласно которому «ставкой в игре сегодня является жизнь» – в связи с чем политика превратилась в биополитику – в этом смысле точен по существу {6} 6 Имеется в виду фраза из кн. М. Фуко «Воля к истине» (1976): «Современный человек – это животное, в политике которого его жизнь как живущего существа ставится под вопрос» (см.: Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М.: Касталь, 1996. С. 247). Фуко стал первым мыслителем, поднявшим тему современной биополитики – в этой своей книге, а также в курсе лекций в Коллеж де Франс, начиная с 1977 г. . Однако решающим здесь является то, как понимается сам смысл этого превращения. В нынешних дебатах о биоэтике и биополитике фактически остаётся обойдённым то, что заслуживает рассмотрения в первую очередь, а именно, само понятие биологической жизни. Две модели, симметрично противопоставленные Рэбиноу, модель experimental life [7] экспериментальная жизнь (англ.). учёного, больного лейкемией, который превратил свою жизнь в научноисследовательскую лабораторию с безграничными возможностями для экспериментов, и модель жизни того, кто, напротив, во имя священности жизни до предела усиливает антиномию между индивидуальной этикой и технонаукой, – на деле обе входят, не отдавая себе отчёта, в одну и ту же концепцию голой жизни {7} 7 Пол Рэбиноу (род. 1944) – профессор антропологии Калифорнийского ун-та, теоретик культурной антропологии, эксперт по философскому наследию М. Фуко. В статье «Разрывая связи: фрагментация и достоинство в современную эпоху» (1992), позже вошедшей в его кн. «Эссе по антропологии разума» (1996), описал случай Джона Мура, больного лейкемией, судившегося с лабораторией Калифорнийского ун-та, использовавшей его кровь, аспират костного мозга, сперму и др. выделения в коммерческих целях. . Эта концепция – фигурирующая сегодня в форме научного понятия – в реальности является секуляризованной политической концепцией. (С чисто научной точки зрения у понятия жизни нет никакого смысла: «Дискуссии на тему истинного значения слов “живой” или “мёртвый”, – пишет Медавар, – показывают, что разговор ведётся на очень низком биологическом уровне. Эти слова не имеют никакого реального внутреннего смысла, до которого в конечном счёте можно было бы докопаться» {8} 8 См.: Медавар П., Медавар Дж. Наука о живом. Современные концепции в биологии / Пер. с англ. П.С. Гурова; под ред. и с предисл. Б.М. Медникова. М.: Мир, 1983. С. 12. Питер Медавар (1915–1987) – англ. биолог, открывший иммунологическую толерантность, что послужило развитию практики пересадки тканей и органов, лауреат Нобелевской премии (1960). .)

Отсюда зачастую неожиданная, но решающая функция научно-медицинской идеологии в системе власти и растущее использование научных псевдоконцепций в целях политического контроля: сам забор голой жизни, который суверен мог производить в определённых обстоятельствах среди форм жизни, в наше время массово и повседневно производится в псевдонаучных представлениях о теле, болезни и здоровье, а также в растущем «омедицинивании» всё более широких сфер жизни и индивидуального воображения. Биологическая жизнь, секуляризованная форма голой жизни, у которой много общего с этой несказанностью и непроницаемостью, таким образом, являет реальные формы жизни буквально в формах выживания, неизгладимо оставаясь в них, подобно смутной угрозе, способной внезапно реализоваться в насилии, в отчуждении, в болезни, в несчастном случае. Она является невидимым сувереном, следящим за нами из-под идиотских масок представителей власти, которые правят нами от её имени, вне зависимости от того, сознают они это или нет.

Читать дальше