Сергей Захаров - Погружение в Театр-музей Дали. Книга-экскурсия, или Практическое пособие по выживанию

Башня Галатеи

Одного-единственного взгляда на это странное сооружение достаточно, чтобы понять: приехали. Примчалоись, прибыли, выгружаемся. Разминаем слегка затекшие члены, курим, пьем кофе и тихо радуемся: сбылась долгожданная мечта… Мы на месте, и имя этому месту – Театр-музей Сальвадора Дали в Фигерасе. Сказочный облик сооружения с романтическим налетом рыцарского Средневековья не оставляет в том ни тени сомнения. Знакомьтесь – Башня Галатеи.

Со «сказочностью» как раз все понятно – большего сказочника, чем Сальвадор Дали, на планете Земля, пожалуй, никогда не водилось. Что до Средневековья и рыцарей, мысли о которых при виде увенчанной гигантскими яйцами башни тут же начинают роиться в голове – этому также имеются конкретные причины.

Во-первых, Дали как раз и был рыцарем – всю жизнь он исключительно по-рыцарски относился к своей «прекрасной даме» – Елене Дмитриевне Дьяконовой, более известной под именем «Гала», и даже, как мы знаем, подарил ей настоящий рыцарский замок в местечке Пуболь, в сорока км от Фигераса, сегодня также открытый в качестве музея. А во-вторых, сама архитектура этой части музейного комплекса именно ко временам рыцарского Средневековья и восходит.

Башня Галатеи – не что иное, как единственная уцелевшая часть городских стен Фигераса, возведенных в 14-ом веке. Всего в оборонительном периметре города насчитывалось в то время 16 башен, и наша, в силу своего углового расположения, являлась одной из главных.

В 1636-ом, когда город разросся и вышел за пределы крепостных стен, утратившую стратегическое значение башню вместе с частью прилегающей стены приобрела состоятельная фамилия Горгот, соорудившая на средневековом фундаменте свою резиденцию. После этого башня более трех столетий была известна по имени владельцев – Торре Горгот.

За несколько веков существования башня сменила множество назначений, среди которых, например – военная казарма и водный резервуар. В 1931-ом была проведена масштабная реставрация сооружения, в ходе которой первоначальная толщина стен (около 2 м) была уменьшена до 80 см – что позволило значительно увеличить внутренний объем сооружения. Те, кому приходилось бывать внутри таких средневековых монстров, знают, как немного там протранства, несмотря на внушительно-монументальный вид снаружи – именно по причине запредельной толщины стен.

В 1981-ом Женералитат Каталонии и Мэрия Фигераса, имея целью последующее расширение Театра-музея Дали, приобрели Торре Горгот и присоединили ее к основному музейному комплексу. По инициативе Сальвадора Дали башня была переименована в башню Галатеи – в честь кого, думаю, объяснять не стоит, поскольку созвучность имен «Гала» и «Галатея» более чем очевидна.

Напомню: Галатея – дивной красоты статуя, изваянная скульптором Пигмалионом, в которую сам же он и влюбился, а Афродита, тронутая силой его чувства к холодному камню, статую эту оживила. Дали и раньше называл жену Галатеей – достаточно вспомнить прекрасную картину ядерно-мистического периода «Галатея сфер», так что этимология нового имени башни, что называется, «ясна нам насквозь».

Надо сказать, Дали основательно потрудился над дизайном этой части музейного комплекса, после чего Торре Горгот, что называется, обрела законченность шедевра и тот самый облик, который знаком по бесчисленному множеству фотографий в мировой паутине даже тем, кто никогда в Фигерасе не был.

Гигантские яйца и жемчужины, венчающие фронтон, позолоченные фигуры из синтетического материала на пьедесталах того же золотистого оттенка, чем-то неуловимо напоминающие Оскаров, сотни таких же золотистых, треугольной формы элементов, в изобилии покрывающих фасад, еще одна густо-зеленая стена из кипарисов, высаженных здесь по указанию самого Дали – это пространство излюбленных образов Мэтра, активно населяющих его живописные, скульптурные или литературные работы.

Хлеб Сальвадора Дали. Начнем с треугольников цвета золота, сотни которых симметричными рядами украшают красновато-бурую штукатурку фасада. Саму идею дизайна Дали позаимствовал у знаменитого «Дома с ракушками» в Сеговии – всякий, кто бывал в этом замечательном испанском городе, изобилующем архитектурными шедеврами в стиле «платереско» и видел этот дом, не усомнится в правоте слов моих ни на секунду.

Однако, что забавно, большинство туристов, прибывающих в Фигерас самостоятельно, принимают эти золотистые треугольники за «какашки» – причем, их можно понять. Во-первых, определенное (и сильное) сходтсво действительно есть, а во-вторых, скатологические мотивы в работах Дали – общеизвестны, равно, как и его повышенный интерес ко всему, что связано с различными этапами пищеварения и, в особенности – дефекации.

Более того – некоторые гиды тоже способствуют укреплению этой распространенной версии. Да, да, мне неоднократно приходилось слышать, как сопровождающий какой-нибудь группы туристов на вопрос одного из них относительно этих забавно-провокативных треугольничков отвечал, заговорщицки улыбнувшись, так:

– А это, дамы и господа, не что иное, как какашки! – и далее следовал воодушевленный рассказ о трепетной любви Сальвадора Дали к дерьму и, как следствие, огромном наличии оного и прочих скатологических элементов в его работах. «Дамы и господа» на эти рассказы гида реагируют по-разному, но в целом – положительно: а чего еще хотеть от чудака Дали. Взял да облепил целый фасад своего музея дерьмом!

Зачем это делалось и продолжает делаться «поводырями» – не знаю. Возможно, по незнанию. Не исключено, для того, чтобы придать яркости и остроты своему рассказу. Так или иначе, я лично бываю невольным свидетелем подобной «дезы» регулярно.

На деле все не совсем так – а точнее, совсем не так! Восстановим же справедливость. Это вовсе не «какашки», а разновидность вкуснейшего, ароматного хрустящего хлебца, выпекаемого именно в Верхнем Ампурдане, где находится музей. Называется это хлебобулочное изделие «pa de tres crostons», что я бы перевел как «Хлеб-Три-Хрустика». Корочка у него, когда он свеж, тверда и хрустяща, а форма, как сами вы убедитесь, подобна треугольнику – отсюда название.

Интересно, что благодаря популярности Театра-Музея этот локальный пищевой продукт приобрел мировую известность, а в кулинарии в наши дни именуется зачастую так: хлеб Сальвадора Дали! Так что даже в хлебобулочном деле Дали оставил свой «божественный» след!

Хлеб и вообще – один из важнейших элементов образной системы Дали, к которому в своих работах он обращался постоянно. Достаточно вспомнить непревзойденный шедевр Театра-Музея – «Корзинку с хлебом» (1945), полюбоваться которой можно в «зале Сокровищ» Театра-музея, или «Корзинку» более ранюю, 1926-го года, или «Два кусочка хлеба, испытывающие любовное чувство» и это далеко не все…