Андрей Биксалеев - Наедине с природой

Ранее я не видел подобных пернатых. Сфотографировав и показав свою находку профессору Олегу Валерьевичу Корсуну, удалось узнать, что это вертишейка. Довольно редко встречающаяся, тем более в окрестностях города.

Своим названием вертишейка обязана защитному поведению. При опасности она расправляет хвост, крылья и начинает вращать головой, набрасываясь на обидчика. Также при опасности во время пребывания птицы в гнезде вертишейка начинает издавать шипящие звуки, вращая головой и копируя поведение змеи. Таким образом, неприятель, покушающийся на жизнь птицы, может легко решить, что в дупле находится опасная змея.

Я не зря спутал поначалу голос вертишейки с дятлом, ведь они из одного семейства – дятловые. Однако в отличие от большинства дятлов, эти птицы самостоятельно не делают дупла в деревьях, а занимают брошенные, либо же выгоняют из них более мелких птиц. Питается вертишейка насекомыми, её любимое блюдо – муравьи и их куколки.

Зима… Зима в Забайкалье, как известно, неласковая, с пробирающими до костей ветрами, низкой температурой, доходящей местами до -45 градусов по Цельсию и ниже, малоснежная. Но каждое время года прекрасно по-своему. Нам, забайкальцам, перезимовать бывает весьма и весьма нелегко – холод, скользкий лёд, тонны тёплой одежды… Долгими зимними вечерами у меня обыкновенно рисуются воспоминания о наступлении осени, моём любимом времени года после лета.

Вот вдоль автомобильной трассы, тянущейся по живописной забайкальской степи, стоит несжатый овёс. Он уже поник, но все еще сохранил свою зеленую окраску; вдалеке заметны неубранные скирды сена. Сворачиваю с основной дороги и углубляюсь в степное царство. Фотоаппарат на шею и вперёд, за новыми снимками! Вдруг в трёхстах метрах замечаю несколько журавлей-красавок.

Красавка – самый маленький представитель журавлиных

Величественно вышагивая на высоких тонких лапах, собирают они пищу на слегка заболоченной земле – зазевавшихся насекомых, зёрна овса, пшеницы. Присев на корточки, подбираюсь поближе. Нужно двигаться не напрямую к птицам, а как бы по круговой, понемногу сокращая дистанцию, чтобы не спугнуть фотомоделей. Вот до журавлей уже около двадцати метров, но ближе подходить не стоит – улетят. Аккуратно навожу объектив, резкость, спуск затвора, и вот снимок готов. И правда, красавки! Графитно-серые пёрышки чуть взъерошились от степного ветра, изящная, гибкая чёрная шея, два пучка белых перьев, тянущихся от внешнего правого уголка глаз к спине, словно корона украшают этих птиц. Любуясь прекрасными созданиями, забываешь счёт времени. Кажется, готов всю жизнь не отрывая глаз наблюдать красоту сибирской природы с её тоненькими былинками, колышущимися под порывами ветра, с бескрайними просторами степей и лесов, которые люди, увы, совсем не ценят, с огромными водными угодьями, и конечно с этими благородными, величественными птицами.

Вдали слышен печальный крик журавлей, собирающихся в стаи для отлёта на юг. Поднимаю голову к небу – оно уже не такое, как прежде. Какое-то особенное, хмурое, но в тоже время таящее в себе отголоски лета, солнце светит хоть и ярко, но тепла излучает всё меньше. Наконец, на горизонте появляется клин журавлей из девяти птиц. Мгновение, и мои фотомодели взмахивают мощными крыльями, срываясь с земли, поднимают облачко из сухих травинок и устремляются вслед за своими собратьями, подхватывая прощальную песню и унося с собой частичку забайкальского лета в далёкие края.

Такие моменты врезаются в память на всю жизнь, согревая душу в суровые зимы и вызывая щемящие сердце чувства любви к природе, к вечному и в тоже время такому хрупкому миру.

Вот уже два часа, вдыхая приятный, резкий аромат листвы чёрной смородины, я пробирался через крапивно-смородиновые заросли в поисках особых фотомоделей. Но не птиц, не земноводных, а пауков-скакунов!

Среди основной части людей пауки не пользуются глубоким уважением к своим персонам. Ещё бы – они покрыты множеством волосков, с кучей глаз и лап, а некоторые и вовсе смертельно опасные. Но пауки-скакуны, уверен, не оставили бы равнодушным даже самого закоренелого арахнофоба.

И вот, наконец, мои поиски вознаграждены. На сухой ветке притаился серый комочек и направил на меня свои восемь глазок-бусинок. Прыг, и он уже на другой ветке – вот почему это паук-скакун. Эти пауки небольших размеров, гиганты среди них, пожалуй, вырастают не больше одного сантиметра. Паутины они не плетут, вернее, плетут, но лишь для того, чтобы сделать себе укрытие, или повиснуть на паутинке, если вдруг случится неосторожно упасть на землю. Окраска их тела всевозможная, от серого до чёрного, рыжего и даже синеватого цвета. Лапки и тело покрыты частыми волосками. На макушке головогруди смешно топорщатся отдельно стоящие редкие волоски, словно он напуган.

А глаза! Глаза – это и для пауков зеркало души. У скакунов они выразительные, крупные, и смотрят так, что кажется, – это паук-мечтатель. Действительно, за свои мечтательные глаза эти пауки так полюбились множеству фотографов-анималистов.

Мечтательный взгляд

Кажется, паучку не терпится отправиться в странствия на соседние ветки, а оттуда на другие кусты и далее в большой мир. Но на самом деле это территориальные пауки, не терпят они чужаков на своих территориях, храбро несут караульный пост и поджидают очередную зазевавшуюся мошку или тлю. Вот и при виде меня скакун занервничал. Пока я наводил объектив, никак моя фотомодель не могла усидеть на месте. То туда, то сюда крутился на листочке. Но только я попал в фокус, щёлкнул затвором камеры, а модели уже нет – она одним ловким прыжком взгромоздилась на аппарат и начала его изучать. Пришлось аккуратно поместить скакуна на одуванчик – там его будет сложнее потерять при очередных акробатических трюках. Семена-парашютики одуванчика подхватывает ветер и, отрываясь, уносит к небу в путешествие по миру, а восемь блестящих бусинок-глазок, отражающих в своём блеске окружающую природу, словно провожают их в путь и говорят: «Эх, если б я только мог летать…».

Фотосессия закончена, – мне всё же удалось поймать несколько хороших кадров, и с благодарностью за работу, возвращаю паука-скакуна на его родной смородиновый караульный пост.