Алекс Гиллис - Смертельное искусство. Невообразимая история тхэквондо

История выступления 1954 года была одной из самых незабываемых в жизни Чоя и Нама. События того дня изобиловали неожиданными поворотами. Президент был восхищен и в то же время поставил всех перед дилеммой: нельзя учить карате, называя это тхэккёном. 79 79 Ким (2000), с. 49. Несмотря на то, что тхэккён имел в своём арсенале технику рук, он был известен сотни лет как мягкая, ритмичная игра, где использовались сильные толчки ногами и прыжки. 80 80 Интервью, Руббелинг (сентябрь 2012). Ён (1993), сс. 61—67 и Оуян (1997), с. 79. Короче говоря, тхэккён не являлся карате, и Чой не был идиотом.

Пока Чой и Нам думали над проблемой, 29-я дивизия стала знаменита в армии, а Чой стал ближе к президенту Южной Кореи, тем самым получив еще больше власти. 81 81 Чой (ок. 2000), т. 1, с. 423. В 1954 году Чой приказал военным построить на военной базе в провинции Кангвон новый зал боевых искусств. 82 82 Чой Ч. К. (2007), с. 80, интервью с Намом (декабрь 2001 г.) и Чоем Хон Хи (март 2001 г.). Он назвал его О До Кван (Школа Моего Пути или Школа Нашего Пути). В этот же год Чой стал почётным директором обновленной Школы Чун До Кван – гражданского учебного заведения, где восемнадцатилетний Нам начинал заниматься карате. 83 83 Чой (c. 2000), т. 1, сс. 428—29, Симпкинс и Симпкинс (2002), с. 5. Руководитель этой школы Сон Дук Сун присвоил генералу Чою почётный четвёртый дан, желая использовать влияние военачальника в армейских кругах для продвижения своего боевого искусства. 84 84 Кан и Ли (1999), с. 11. Чой распространил обучение, помимо 29-й дивизии, и на эти две школы. Теперь, чтобы тренировать 300 человек в О До Кван, Наму требовался микрофон. 85 85 Чой (1960), с. 21.

Военная и гражданская школы Чоя стали двумя из немногих так называемых кванов, которые южнокорейские диктаторы позже принудят к слиянию. Чой стал администратором обеих школ, но он никогда сам не тренировал. Нам просил что-либо для О До Кван, и Чой отдавал приказ достать это из-под земли. Их общие амбиции расширялись до тех пор, пока не стали больше, чем размер эго южнокорейского президента. Каждый солдат должен был изучать новое боевое искусство. Лучшие техники брались из карате, что-то добавлялось из тхэккён и так далее. Эффектные приёмы были призваны укрепить солдат, принести славу корейским спортсменам и вдохнуть силу в разоренную страну.

Более того, новое боевое искусство должно было обессмертить Чоя, по крайней мере так он об этом мечтал. Но в первую очередь он должен был дать ему новое название! Ведь оно не могло называться тан со до или кон су до, да и другие корейские синонимы к слову карате сюда тоже не подходили. Также это искусство не могло называться и тхэккёном, как того желал президент Кореи. Немаловажен и другой вопрос – как убедить президента страны и руководителей других школ сменить прежние названия и принять новое?

Оставалось только одно: организовать грандиозную вечеринку в одном из любимых ресторанов Чоя – высококлассном корейском гейша-хаусе, где мужчины могли покупать себе власть вместе с лучшим саке, женщинами и грезами.

В один из апрельских вечеров 1955 года Чой выбрал кисэн-хаус (гейша-хаус) для проведения заседания представителей боевых искусств. Это было вполне подходящее место, потому что именно здесь творятся мифы и исполняются желания, а Чой был готов представить миру пару собственных мифов. Кугильгван был традиционным кисэн-хаусом, построенным в XIX веке при правлении династии Чосон. 86 86 Чой (ок. 2000) пишет, что встреча проходила в кисэн-хаусе, и Нам говорил мне, что это был именно Кугильгван. Много было написано о встрече, но не о месте встречи: Ким (2000), стр. 49; Кан и Ли (1999), стр. 12; Ч. К. Чой (2007), стр. 81. Если не указано иное, подробная информация в этой главе содержится в статье «Чой» (ок. 2000 года), пункты 1, 435—37 и интервью с Намом Тэ Хи. Он расположился неподалёку от королевской усыпальницы и старой колокольни, в честь которой улица была названа Колокольной. Кугильгван был одним из самых знаменитых в Корее, местом, где первые нувориши открывали свои сердца одновременно с кошельками. Управлял Кугильгваном секретарь президента Южной Кореи Юи Ки Бун, крайне полезный для Чоя человек. Юи был второй по влиянию фигурой в политике страны после самого президента. 87 87 Многие корейские источники предоставляют подробную информацию о Кугильгване и его посетителях: Национальный институт истории Кореи; взято из Интернета в 2008 году (www.history.go.kr/en/main/main.do); пятитомный сборник по истории и культуре Южной Кореи; получено из Интернета в 2008 году (seoul600.visitseoul.net); статья Ы Пом Джина в выпуске журнала «Чуган Чосон» от 20 марта 2005 года; получено из Интернета в 2008 году (magazine.chosun.com); «Тридцатилетняя традиция дома кисэн», в Минджу Синмун (9 мая 2006), «Сеульская газета»; статья под названием Пак Мария (которая была женой Ы Ки Бунга) из Центра освободительной истории; получено из Интернета 10 января 2016 г. (bluecabin.com.ne.kr/split99/pmaria.htm).

Корейцы, воспитанные в старых традициях, но имевшие новые деньги и власть, любили старые ритуалы Кугильгвана. После Второй мировой войны шеф местной полиции приказал в течение трёх дней переоборудовать кисэн-хаус по западному образцу, приобрести столы, стулья и включить в меню европейские блюда: бифштекс, куриный суп и прочее. Однако Кугильгван вежливо отказался. Почтенные семьи со старыми деньгами, сохранившимися со времен династии Чосон, предпочитали два других больших кисэн-хауса, но Кугильгван сохранил и старое меню, и декор. В те дни многие корейцы голодали, и студенты, протестующие на улицах и площадях, недоумевали: как могут чиновники, тайно собирающиеся в кисэн-хаусах, представлять простой народ. Это был хороший вопрос. Коррумпированные политики и военная верхушка учредили многие национальные компании в кисэн-хаусах. Позже на Западе мы это назовём закулисными играми. Политика кисэн-хаусов была единственно работавшей в послевоенные годы. 88 88 См. Камингс (2005), с. 356—57, карикатура на политиков того периода любивших кисэн.

В 1955 году, в день собрания в Кугильгване, посвящённого боевому искусству Чоя, пять свечей расположились на низком столе, изобилующем выпивкой и закуской. Чой и его компаньоны расселись на полу, и тепло комнаты окутало их. Женщины шептали им на ухо и подливали рисового вина. Можно было выбрать себе кисэн (девушку) из специальной книги и сделать заказ по названию цветка: Пиона, Лаура, Хризантема. Мужчины посещали кисэн-хаусы не только чтобы выпить и поговорить о делах, но и пообщаться с «цветами». Для женщин династии Чосон, располагавшихся на социальной ступеньке ниже мужчин, стать кисэн означало улучшить положение. Конфуцианские устои предписывали большинству женщин сидеть взаперти и не показываться на глаза, но кисэн были исключением. Насколько их почитали, настолько и презирали. Некоторые из них становились кисэн, чтобы избежать конфуцианского общества. Но многие были проданы в кисэн-хаусы ещё в юном возрасте, чтобы развлекать и ублажать мужчин. Они жили как японские гейши, и их карьера заканчивалась уже к двадцати годам.