Евгений Голубовский - И море, и Гомер – всё движется любовью…

В школу опаздывает, выгоняют, на улице получает подзатыльники, даже похоронная процессия умудряется подставить ему подножку. И бежит по Кутаиси этот кудрявый мальчишка, похожий на Пушкина, только с длинным грузинским носом. Бежит в библиотеку. Ну и что, что холодно – библиотекарши по очереди греют ноги над примусом…

И оказывается в библиотеке «два любителя мировой литературы». Одного мы уже знаем – это Резо. Но есть и второй – Ипполит – это крыса, которая любит старинные корешки. Ничего, не страшно, с ней герой уживается.

Счастье – это температура 38. Приходит старый еврейский врач, освобождает от школы, но не навсегда. А в школе укором висят портреты Ленина и Сталина. И они разговаривают с Резо.

Ленин считает, что Сталин мягкотел, давно в расход нужно было пустить этого юного бездельника. А тут ещё и маленький Ленин из ордена Ленина у него же на груди поддакивает. А Сталин заступается. Зачем в расход. В ссылку, в Сибирь. Поднимать хозяйство нужно, а я вижу, что он станет электриком, с изолентой пойдет по Сибири. Мы туда и доярку сошлём, они женятся, детей нарожают…

С огромным удовольствием я мог бы в деталях, в рисунках пересказывать фильм. И сны маленького Резо. И реакцию портрета Льва Толстого. И что поёт по ночам портрет Молотова… И насколько умна говорящая лягушка…

Резо великолепный рисовальщик.

Резо фантастический выдумщик.

Когда будете смотреть эпизод, как для бандита (у которого есть профиль, но нет фаса) он пишет свое первое произведение – письмо Маргарите, вспомните, что письмо Маргарите писал и Пиросмани.

Разные времена, разные художники, разные Маргариты – одна традиция.

И народную грузинскую песню – «Знаешь, мама, где я был», переведенную на русский язык Валентином Берестовым, поет в фильме Резо…

Этот фильм не поучает. Он учит воспринимать красоту.

Учит, что всегда можно отогреть улыбкой.

Важно и то, что фильм сделан на русском языке. Все войны раньше или позже оканчиваются, и народы, простые люди живут в мире.

Как немец – военнопленный, которого привели из лагеря помогать дедушке и бабушке Резо. Фашист, дед воевал с фашистами. А он сделал ему первый самокат, провел канализацию в домик, а когда умер дед, сложил ему гроб без единого гвоздя, что вся деревня удивлялась – как же они проиграли войну…

Какое разное детство – «Амаркорд» Феллини, этот фильм Габриадзе.

И какое прекрасное время – детство у каждого из нас. Даже голодное, холодное, горькое. Но – прекрасное.

Давайте подсказывать друг другу хорошие фильмы.

Я советую.

«Одесситы бывают рассеянные и сосредоточенные.

Рассеянные – они рассеяны по всему свету, а сосредоточенные – сосредоточены только в Одессе» – если вы увидите на футболке синего цвета эту фразу Михаила Жванецкого, – знайте, этот человек побывал 21 марта на концерте Михаила Жванецкого.

Вчера состоялся юбилейный вечер в Одессе. После Запорожья, Днепра, Киева, дома – в Одессе. Мы помним – и как ждали это выступление, и как пытались сорвать, недопустить концерт так называемые «активисты», пытающиеся превратить Одессу в коцюбеевку.

Не вышло. И слава Богу. Есть народ Одессы. И то, что сегодня в моей ленте благодарность Наташи Жванецкой мэру Одессы Геннадию Труханову, мне кажется важным. Именно он сказал: «Приезжайте. Всё будет в порядке». И отвечал за свои слова.

Выступать в Оперном театре чрезвычайно трудно. Одинокий человек на огромной сцене перед фантастическим по объёму залом.

Вспомнил слова Ахматовой о Блоке: «Трагический тенор эпохи»

А тут – не тенор, не трагик… Сатирик? Скорее – философ. Но зал в течении минут стал единым организмом, он дышал воздухом свободного слова. И тогда, когда стоя приветствовал в начале, и тогда, когда стоя не отпускал в конце, и когда взрывался аплодисментами на каждую реплику.

Читал Михаил Михайлович, как новые, так и старые эссе, фразы, жизненные наблюдения. И Одесса разговаривала с Одессой. Вот где было полное взаимопонимание.

Здесь не нужно было объяснять, что значит – в консерватории нужно что-то подправить. Знали, помнили, понимали…

Действительно, какое количество фраз Жванецкого ушло в народ. Борьба невежества с несправедливостью проходила и проходит на наших глазах и повсеместно.

А наши споры. Как часто, следя за дебатами, я повторяю фразу:

«Если ты споришь с идиотом, то вероятно, то же самое делает он».

Было у меня ощущение, что в первом отделении Жванецкий волновался. И всё равно, читал превосходно. Иногда переходя на привычную скороговорку, иногда замедляя темп речи, давая возможность насладиться фразой, как бы обкатать её у себя на языке.

А во втором отделении это был совсем уже раскрепощённый человек, радующийся взаимопониманию с публикой, с залом, а ещё точнее, с Одессой.

Между эссе, между монологами писатель разговаривал со слушателями, вспоминал эпизоды своей работы в Одесском порту, встречи в Одессе.

Если бы этот юбилейный концерт нужно было бы как-то назвать, предложил бы короткое и точное – «Я дома».

Сказал – юбилейный. Да, мы все поздравили Михаила Михайловича с 85–летием. Он и сам много говорил о старости. Радуясь, что так много увидел. «В России нужно жить долго», – написал когда-то Корней Чуковский. Опыт Жванецкого тому подтверждение.

Но по яркости выступления, по отточенности мыслей перед нами был зрелый, а не старый человек, не потерявший вкус к жизни.

И сейчас он с той же убеждённостью говорит:

«Алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах».

Из нового, что прочитал Жванецкий на вчерашнем вечере, мне кажется, войдет в его книгу лучших текстов эссе «Что я люблю?».

Сразу же вспомнил Высоцкого – «Я не люблю, когда стреляют в спину. Я также против выстрелов в упор»…

Настроения совпадают. Не любит Жванецкий начальство, не любит предательство…

Попробую процитировать пару строк по памяти:

«Люблю море гладкое.

Море бурное уважаю, называю на «Вы».

Шутить в его адрес не намерен.

Море слишком злопамятно, как и мой кот…

Люблю, когда проходит боль и не люблю, когда проходит время…»

Это эссе Михаил Михайлович подарил нашему альманаху «Дерибасовская-Ришельевская» и оно будет опубликовано в ближайшем, июньском номере.

Большой, двухчасовый концерт. Мы выходили из театра на Ланжероновскую, где рядом со звёздами в честь Бабеля, Ильфа и Петрова, Катаева и Олеши, есть звезда Жванецкого. Радостно ощущать себя его современниками.

Человеку, который только что сказал:

«Как кому, а мне нравится думать»

Подхватим, превратим в эстафету – давайте думать.