Леонид Диневич - Дорога длиною в жизнь. Книга первая. Детство, школьные, институтские годы

Иван был заядлым охотником. Однажды он для охоты на косулю привлёк меня и Владимира Захарова. Мы с Владимиром по приглашению Къчева были в Болгарии для оказания помощи при формировании пятилетнего плана развития противоградовых работ. Всё было по всем охотничьим правилам. Поездка в горы близ границы с Югославией, утренний завтрак в доме у местного жителя с другими охотниками, переодевание в специальную одежду (была зима) и наконец – то выезд на позицию. Для меня Болгария – чужая страна, где я не имел право брать в руки оружие. К тому же меня одели для охоты в какие – то одежды, в которых я еле – еле передвигал ноги. Идти нужно было в горы. Нет, нет, я идти в дальний путь по горам не могу. Поэтому я остаюсь в местной овчарне (правильнее – в кошаре), где овечий пастух угощает меня вкуснейшей незабываемого вкуса брынзой, непременно с винцом, рассказывает разные истории о своей пастушьей жизни в горах. Владимир отправляется с охотниками. Возвращаются часа через два охотники с добычей. Они по лицензии «завалили» оленя. Делят добычу между собой. Ставят большую банку на дереве и дают мне сделать пару выстрелов по ней. Я, в нарушение правил для иностранца, стреляю. В банку попадаю. Это и есть моё участие в охоте. Охотники довольны. Мы с Иваном и Владимиром уезжаем в Софию к Къчеву домой. Вечером нам его очень приветливая жена Гена готовит ужин из этой охотничьей добычи. Живём мы с Владимиром Захаровым в хорошей гостинице в 100 метрах от дома Къчева. Выпив ракию и по стаканчику вина, покушав прекрасно приготовленные охотничьи трофеи, мы с Владимиром идём к себе в гостиницу.

Нет сегодня ни Владимира Захарова, ни моих болгарских друзей. Светлая им память.

На фото – память об этой охоте

На охоте в Болгарии

Меня на фото нет, потому что я фотографирую. Иван Къчев четвёртый слева, Владимир Захаров с очками и с усами шестой.

В наших отношениях всегда соблюдался баланс времени работы и отдыха. 98% – работа и лишь 2% – то, что считается личным временем. Ему, Ивану Къчеву, в одной со мной команде Советское Правительство присвоило почётное звание Лауреата Государственной Премии СССР. Мы были деловыми друзьями и работали, работали. Детальнее я расскажу об этом в соответствующем разделе своих воспоминаний.

Советское Правительство выбрало второй путь (Постановление Совета Министров СССР N324, от 13-го мая 1976 года). Руководителям советских противоградовых организаций, учитывая уровень их образования и военной подготовки, присвоили статус генералов и генерал лейтенантов в системе Государственного комитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды. Поясню, что в армии звание генерал лейтенант выше чем просто генерал или генерал майор. Все сотрудники получили должности в соответствии с табелем о рангах, действующем в министерстве обороны СССР. Был упразднён профсоюз и введены уставы дисциплинарный, внутренней службы и положение о вещевом довольствии. Противоградовые службы были переименованы в Военизированные Службы по активному воздействию на гидрометеорологические процессы. Спектр их задач был существенно расширен. Зарплаты были приравнены к соответствующим оплатам труда сотрудников горно-газо спасательных служб. Возглавляемая мной, самая большая в Стране Служба, Правительством Молдавии по статусу была приравнена к одному из самостоятельных министерств агропромышленного комплекса Республики. Фактически я получил в Республике статус одного из министров этого комплекса. Это дало возможность планирования и финансирования работ Службы в рамках народнохозяйственных планов, разрабатываемых Госпланом и утверждаемых Правительством Молдавии ежегодно. И это было самое главное в этом статусе. По просьбе начальника управления активных воздействий Госкомгидромета СССР Юрия Алексеевича Серёгина я, начальник Молдавской службы, начальник Северокавказской службы Наум Григорьевич Штульман и начальник Узбекской Службы Баходир Камалов почти три недели в Москве готовили все необходимые документы о военизации и соответствующий проект Постановления Правительства СССР.

Все наши предложения были согласованы и приняты. Военизация позволила привести в соответствие оперативные, высоко ответственные и опасные режимы работ с соответствующими льготами и оплатой труда. Много лет мы в реальности «шли на грозу и гонялись за туманами». Перед началом своих воспоминаний хочу извиниться перед читателями за то, что плавное изложение моего текста я буду периодически прерывать вставками и суждениями. Из моей памяти рвутся наружу разные воспоминания, которые требуют немедленного рассказа именно в конкретном месте текста. Я вынужден подчиняться этим приказам памяти.

И ещё одно важное замечание. Читая в интернете статьи по теме активных воздействий на атмосферные процессы, я нередко с удивлением знакомлюсь с ложью и с бесчестным написанием истории создания технологии и технических средств воздействия. В этой связи я хочу настроить читателя на то, что мои жизненные принципы честь, долг и ответственность. Я пишу правду!

По линии мамы. Моя прабабушка, по мужу Кигель (девичья фамилия Гельман), родилась в Варшаве. Каким образом, я не знаю, но уже в молодости оказалась в Одессе, где до прихода в Одессу фашистов прожила всю свою жизнь на улице Суворова.

Номер дома не знаю. Как она погибла, не знаю. О прадедушке по отдельным отрывкам рассказов – кажется, он из Варшавы или из Одессы уехал в Америку и там остался. Моя бабушка Софья Альт (девичья фамилия Кигель) с мужем в молодости приехали из Варшавы в Одессу и всю жизнь (до гибели от фашистов) прожила на улице Кирова 75 кв. 46 (этот адрес я должен ещё уточнить, но скорее всего он точен). Здесь в этой квартире родились моя мама Эстер (в соседской среде её звали Ира), две тёти, Циля и Берта, дядя Яков. Насколько я знаю, у неё с дедушкой по фамилии Альт был в Одессе мануфактурный бизнес и хорошая трёхкомнатная квартира со всеми удобствами. Советская власть быстро забрала бизнес и большую часть квартиры (см. фильм «Собачье сердце» по роману Булгакова).

После этого он, по очень туманному рассказу мамы, умер, оставив бабушку и четверых малых детей. Туманность и краткость этого рассказа наводят на мысль, что этот мой дед не умер, а столкнувшись с периодом «Собачьего сердца», в поисках лучшей жизни для семьи уехал в США к своему родному брату и отцу. Этот брат уехал в США ещё из Польши. В годы советской власти рассказывать об этом было нельзя. Яша Альт до войны закончил два института и был горным инженером, он погиб в первые дни войны под Львовом в ополчении от профашистских предвоенных банд. Мама, будучи замужем за офицером (моим отцом), оказалась перед самой войной на Сахалине, а младшая сестра, к тому времени зубной врач, сумела перед приходом немцев в Одессу бежать, и под бомбёжками добраться до Фрунзе, а бабушка, старшая дочь Циля с тремя детишками в день прихода немцев были дворничихой выданы немцам и погибли прямо во дворе своего дома на глазах у соседей (по рассказам этих соседей). Чтобы вырастить, воспитать и прокормить семью, бабушка работала тяжело в Одесском порту на мойке рыбы. Лишь после завершения Одесского гидрометеорологического института мне родители рассказали, что корпус моего института на Кирова, 106 (ныне Базарная, 106) располагался точно напротив родительской довоенной квартиры.