Шамиль Валеев - Мемуары уфимского школьника

Иногда ходили слухи о замирениях с «верхней Айской», но в «Коробочке», на «Карлухе», в Глумилино и Орловке и даже в соседней «Молодёжке» чаще всего нам было делать особо нечего. Дело доходило до того, что дрались «микраш» на «микраш» внутри Новостройки. К нам в школу на линейку приходили милиционеры, которые рассказывали, что одного пацана с Первого за трёхкопеечное шакальство закрыли на три года в спецшколу или даже колонию.

«Три года за какие-то три копейки!» – возмущались мы. Я не ходил никого «выцеплять» – было очень противно, хотя помальчишески меня часто подначивали «на слабо» и говорили, что так можно «заработать» денег. Такой дворовой инициации я не прошёл: вдесятером на одного – так себе, хотя рассказывали, как о подвиге Матросова. В лесопосадке ближе к Уфимке была якобы целая вытоптанная в снегу поляна, усеянная выбитыми зубами и покрытая лужами крови избитых «залётных». Достаточно было привести туда любого смельчака, чтобы он отдал все наличные без боя. Сам не видел, особого желания во всём этом участвовать не было, как и коммерческого интереса к добыванию средств методом грабежа. В ТЦ постоянно тусовались компании полузнакомых подростков человек по двадцать. Они подсылали к потенциальным жертвам наглых «молодых», которые провоцировали залётных чуть постарше себя на подзатыльник. После него появлялся формальный повод компании местных «вступиться за униженного и невинно обиженного младшего товарища». Эта тема требует отдельного исследования, но коснулся я её здесь потому, что «торгушник» конца восьмидесятых для подростков значил именно это.

Лесопарк, зверинец, вольер –специализированное лесное парковое хозяйство. В вольере живут в неволе медведи, зубры из Беловежской пущи, кабаны, лошадь тарпановидная, орлан-белохвост, верблюд, волки и ещё какие-то звери. Раньше были косули и лоси, но потом хозяйство пришло в упадок, огороженная часть стала открытой, были повалены секции забора. Площадка перед вольером – место проведения быдляцкого досуга с 1,5—5-литровыми полиэтиленовыми ёмкостями пива. Можно найти и шприцы. Кучи мусора и мамаши с колясками. В последние годы там стало невыносимо. И народу до фига. Раньше было классно. Особенно когда нет комаров. Проходя производственную практику на УПК, я иногда вместе с одноклассниками убирал там медвежьи или чьи-то ещё какашки. В одно время их кормили калиной, с тех пор я её не очень люблю. Разве что тёртую, без косточек, которые всё равно не перевариваются.

21-я больница – та самая новая больница на тысячу коек, которую правдинский собкор Прокушев упоминал в знаменитой статье «Преследование прекратить…». Раньше, когда нигде не было охраны, там можно было тусоваться, молодёжь собиралась в «тупичке» одного из учебно-демонстрационных корпусов. Кавалеры с Новостройки жаловали общагу (так называемый «квадрат») Лесной проезд, 3, где проживал младший медперсонал. Есть морг с анатомическим театром-аудиторией при кафедре паталогической анатомии мединститута, куда можно было ходить пугаться – смотреть трупаков и уродцев в банках вперемешку с разными опухолями. В одно время молодёжь там собиралась в деревянной вентиляционной башне, весь объём которой был заполнен деревянными же рейками в качестве фильтра. Разумеется, она сгорела. Очень надеюсь, что эта система работала на «вдох», то есть забиралавоздух для вентиляционной системы больничного городка с улицы, а не наоборот – выдыхаласодержимое тысячи пар нездоровых лёгких. В первый свой приход в эту башню я шагнул в пустоту и аккуратно приземлился на канализационные трубы, чудом оставшись живым.

По городку больницы прикольно было кататься на велике – мы играли в догонялки, подрезая друг друга у бордюров. У меня была складная «Кама» – отцовский подарок за сто четыре рубля.

Завод «Промсвязь» –раньше делал что-то инфраструктурное для АТС, теперь он работает на «Башинформсвязь», производит уплотнительное оборудование для абонентов сельских АТС (www.uzp.ru – прочитайте, там интересно написано про его славную историю).

Трамплин –на крутом берегу реки Уфы (Уфимки, Караидели) было несколько трамплинов, в итоге в двухтысячные годы был выстроен, если не ошибаюсь, девяностометровый трамплин с лифтом и яичком-кабинкой наверху. Но, к несчастью, ближе к столу приземления располагаются очень подвижные грунты, потому современный трамплин начало гнуть и корёжить. Его распилили и сложили кусками. Зрелище грустное. (Хотя мой коллега Колпаков и писал об этом нечто обнадёживающее.) На крыше железной судейской будки слева от старого трамплина очень удобно и прикольно пить пиво. Самое главное – соблюдать меру, чтобы не выпасть и не навернуться во время спускаподъёма.

По той же причине – сползание грунта – был перенесён на двести метров южнее своего первоначального расположения и фуникулёр(к счастью, работает). Я стараюсь туда попадать хотя бы раз в год. Десять минут счастья и покоя – почти свободное парение под поскрипывание канатки с видом на кубокилометры Зауфимья.

Раньше были спортивные секции, проводились международные соревнования. Сейчас там два популярных спорткомплекса для любителей горных лыж и сноуборда и много общепита. Летом я люблю проводить экскурсию «фуникулёр + государственный паром». Но удаётся всё реже. И особо некому её, эту экскурсию, проводить – всех, кого хотел, уже перекатал почти, а на второй раз не так часто соглашаются даже мои собственные дети. Кроме меня, вообще мало кто фанатеет по скромным новостроевским достопримечательностям и скудным развлечениям. Такое складывается впечатление.

Дýдкино –село на противоположном берегу Уфимки. Там у многих новостроевцев дачи. Немало и заброшенных. Поскольку затапливает и комарики. А на машине фиг проедешь, разве что сильно в объезд. Потому молодёжь туда не особо ездит, всё больше старики и старушки с рюкзаками. Судя по всему, они экономят на фуникулёре, поскольку предпочитают карабкаться в гору пешком (в принципе, по времени – столько же, но нагрузка – хоть в экзамен на краповый берет включай).

Строиться основательно там непросто. Одно дело – стащить с предприятия три доски и переправить их туда на велосипеде, а другое дело – современное строительство. Даже машину навоза привезти – проблема. Говорят, есть какая-то самостийная автодорога, петляющая между деревьями. И есть надежда, что недостроенный туннель с помощью моста соединит Галле и выезд на M-5. В Дудкино есть аборигены – домов пять сельских жителей, до которых не всегда доходят социальные блага. Главная там – бабушка Мария Петровна, всё потомство которой летом занимается частной переправой на железных плоскодонках. Надеюсь, она жива. Я делал репортаж оттуда в 2001 году. А знаменитый журналист Марсель Гафуров посвятил жителям этого села целую книжку.