Никита Буторов - Человек, убивший бога

Ничего отличного здесь нет, подумал про себя Никита. То, что они с товарищами задумали, шло в разрез со всем во что он верил. Но видимо действительно другого выхода нет. Он знал на что шел, когда вступил в революционную ячейку, знал, что для достижения желаемого результата придется совершать гнусные поступки.

С тяжелой решительностью Никита, по примеру своих товарищей, встал из-за стола и направился к выходу с конспиративной квартиры. На улице его обдал холодный, пропитанный свинцом ветер.

В начале двадцатого века весь Петербург был утыкан фабриками и заводами, день и ночь нещадно коптившими небо. За исключением центральных районов, где как правило обитала местная богема и государственные чины, город представлял с собой печальное зрелище: грязь, хилые хибарки сколоченные рабочими, обшарпанные фасады разваливающихся домов и смердящий запах, отравляющий легкие похлеще табачного дыма. Процесс модернизации, веяния нового времени, расслоение общества на классы шли рука об руку с античеловеческими условиями в которых жили и работали простые люди, не избалованные судьбой. Таким как Никита, приходилось работать по двенадцать- Пятнадцать часов в сутки за гроши, на благо какого-то дворянина, который не ставил их жизни ни в грош. Социальное напряжение росло с каждым днем. Таинственная угроза восстания витала в воздухе, медленно укореняясь в человеческом рассудке, укрепляясь в сознаниях представителей любого класса. Верхи предпочитали не замечать, низы боялись и пока, лишь единицы готовы были действовать.

И Никита был одним из решившихся бросить вызов современности, всецело мечтая о лучшем мире, лучшем будущем. Почуявший одним из первых, грядущую перемну ветра, впитавший в себя учения Маркса – Энгельса, он вступил в ряды революционеров.

Распрощавшись на крыльце парадной со своими друзьями, Никита направился вверх по улице, к своему жилищу. Сейчас ему очень хотелось напиться, но это было бы опрометчиво, на завтра нужно быть в здравом уме. Всю дорогу до дома и после его терзали вопросы и сомнения в правильности его действий. Человеком он был не религиозным, но и не отъявленным атеистом, жаждущим разрушить “старый мир” под корень, как большинство марксистов в то время. Похищение церковных ценностей не лучшее решение, как ему казалось, ведь православие являлось столпом формирования русской культуры, культуры которая должна лечь в основу формирования будущего нового государства. И лишать ее одной из драгоценнейших шедевров, ради денег, это было глупо. Но и откладывать покушение было нельзя. Охранка действительно подобралась к ним слишком близко. Каждый день промедления грозил провалом, а у них даже не было взрывчатки. Единственный человек во всем Петербурге готовый продать им ее, заломил ценник до небес. Наверное, лучшим решением было бы ограбить его получив все и сразу, но он окружил себя охранной. Вчетвером там точно не справиться.

Когда Никита уже очутился в своей комнате и готовился ко сну, он лишь надеялся на одно – что это похищение станет единственным компромиссом, на который он будет готов пойти в своей борьбе, хотя где-то глубоко внутри он прекрасно понимал, что это слишком наивно с его стороны, надеется на такое. Слишком уж сложная задача, на пути к которой будут вставать еще сотни и сотни проклятых компромиссов. Но как говорится надежда умирает последней.

Следующий день терзал всю группу заговорщиков томительным волнением. Всем было страшно, но страх не смог победить в сердцах четырех. Ближе к 6 вечера заговорщики вновь собрались на квартире, уже готовые к свершению своего преступного, но безальтернативного умысла.

– Готовы? – Твердым голосом обратился ко всем Дементий. – Ваня, как дела с поджогом?

– Отлично. Сегодня утром я еще раз осмотрел территорию. Хозяйственные здания набиты соломой, огонь разгорится быстро. Но и действовать надо так же. Штаб пожарной охраны находится в квартале от храма. Так что брандмейстеры прибудут быстро. Если повезет, пожар привлечет внимание местных зевак, тогда затеряться в толпе будет еще проще.

– Хорошо. Григорий, пистолеты при тебе?

– Да.

–тогда начинаем через два часа. Ровно в восемь, с колокольным боем, ты Иван устраиваешь поджог. Как только пламя разгорится, мы втроем входим с задних ворот. Народ уже будет отвлечен пожаром. Будем надеется проблем не возникнет.

Как и было условлено, около восьми вечера, товарищи ожидали сигнала у задних ворот храма. Колокольный звон, спустя несколько минут после их прибытия, стал громогласно разносится по округе. В течение следующих десяти минут, показалась дымка разгорающегося пожара. Сигнал.

Григорий ловкими движениями отмычки отпер замок и все трое вошли на территорию. Никого не было. Запах гари чувствовался очень сильно. План сработал, пожар отвлек внимание.

– Бегом в церковь. – С легкой ноткой волнения приказал Дементий.

Миновав небольшой дворик, грабители очутились внутри церкви. По счастью и здесь никого не осталось.

– Давайте, быстрее накидываем одежку.

Все трое напялили на себя церковные рясы. Григорий остался сторожить у входа, а Никита с Дементием, оказавшись внутри собора, направились в сторону величественного иконостаса, по центру которого, замаскированная под облик богоматери, по православному обычаю, была дверь, ведущая на второй этаж.

– Надеюсь там тоже никого нет. – Шепотом протараторил Никита.

Но их ожидало разочарование. В просторной комнатке с маленькими окнами- Бойницами, зарешеченными стальными прутьями и со стеллажами, хранящими церковные реликвии, прямо по середине у стойки с иконой, ради которой они сюда и пришли, стоял хилого телосложения, бритый на монашеский манер мужчина облаченный в серую робу. Этот, судя по всему служитель церкви, мгновенно обернулся в сторону двери. Его лицо на какие-то доли секунд исказилось, но сразу приняло спокойные черты. Он застыл на месте, со спокойным лицом, так и смотря на двух выряженных в рясу бандитов.

– Скорее уходим, на улице пожар, здесь небезопасно – Импровизируя на ходу заговорил Дементий.

– Нет нужды в панике, огонь сюда не доберется – Одновременно с отцовской твердостью и мягкой доброжелательностью раздался голос монаха.

Никита почувствовал, как его тело медленно окутывает тревога: руки слегка тронула дрожь, по коже пробежались мурашки. Он посмотрел на Дементия. В его глаза то же звенела тревога, постепенно сменяющаяся страхом. Можно было подумать, что это следствия неожиданных неприятностей. Обычное раздражение, которое испытывают все люди, когда что-то идет не по их задумке. Но нет, это были совсем другие эмоции, их было невозможно описать. Единственная более- Менее верная характеристика – это смешанный трепет, трепет, объятый любовью и ненавистью, сопровождаемый первобытным страхом. Несомненно, причиной таких иррациональных, необъяснимых чувств был этот самый монах.