Евгения Волункова - Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета

В феврале я снова ездила в Олонец проверять, как движется ремонт. К этому моменту установили сантехнику, сделали полы и положили плитку. Доклеивали обои. К восьмому марта действительно успели. На деньги, которые перевели неравнодушные люди, удалось купить необходимую мебель и материалы. Стиральную машинку и микроволновую печь Галине Павловне подарили бывшие сотрудники детского сада «Звездочка», в котором она когда-то работала. Кто-то из жителей Олонца купил бабушке телевизор, кто-то прихожую.

Галина Павловна расплакалась прямо на пороге новой квартиры. Я и сама едва не разрыдалась, когда увидела, что все получилось.

История Галины Жуковой изменила мой взгляд на журналистику. Я поняла, что она может быть не только инструментом информирования, но и средством помощи. Может обнажить проблему и объединить вокруг себя людей, которые хотят помогать другим. Может заставить чиновников работать. Что она способна менять жизнь к лучшему. Пусть точечно, не глобально, но оно того стоит. И главное, я поняла, что мне ужасно нравится рассказывать истории «маленьких» людей – тех, о ком редко говорят современные медиа. И что эти истории вызывают у читателей интерес и отклик.

После истории про Галину Жукову я написала много материалов о жизни и трудностях простых людей. Рассказывала о благотворительных организациях, которые помогают сиротам, людям с инвалидностью, наркозависимым. Писала о матерях-одиночках, врачах, которые спасают людей в жутких условиях районных больниц.

Материалы не всегда были мрачные. Социальная журналистика – это, как мы любим говорить в «Таких делах», не только боль и страдание. Правда, наш бывший главный редактор Настя Лотарева, когда писала эту фразу, всегда в скобочках указывала: «только».

Я рассказывала о женщине, которая восстановила старинный деревянный дом – ради этого она продала все, что у нее было, даже фамильные украшения. О семье, которая переехала из Москвы на глухой карельский север, чтобы развивать ездовой спорт. О женщинах, спасших от вымирания родную деревню. О девушке с ДЦП, ставшей чемпионкой по плаванию, несмотря на болезнь и кучу преград, которые выставило перед ней общество. Мне часто сообщали, что после моих историй кто-то стал волонтером, кто-то – донором крови, кто-то начал приводить в порядок старинный бабушкин дом, кто-то взял себя в руки и начал бороться с болезнью. Все эти письма и отклики, в свою очередь, вдохновляли меня: значит, все не зря. Но кое-что смущало.

Я постоянно металась между границами «активист» и «журналист». Например, написав репортаж про детский дом в глубинке, где у детей нет даже игрушек, я не смогла просто опубликовать и забыть. Когда несколько читателей позвонили в редакцию и предложили передать вещи для подопечных, я сказала: «Конечно, привозите, мы что-нибудь придумаем». Придумывать, в общем-то, было нечего – отвезти в детский дом подарки (приближался Новый год) можно было только на личном транспорте. Мою идею поддержал коллега, Михкель Алатало, который и стал водителем. Ехать предстояло пять часов по карельскому бездорожью. Ради нескольких пакетов с игрушками, которые нам принесли в редакцию, отправляться в такую даль не хотелось, поэтому я написала в соцсетях, что хочу привезти к Новому году подарки в сельский детский дом. И все, про работу журналиста мне пришлось на несколько дней забыть.

Мне бесконечно звонили и писали, привозили домой игрушки, книжки, одежду. К кому-то я ездила сама. Через несколько дней моя квартира была завалена пакетами – даже после тщательной сортировки все вещи не влезли в машину. Поездка заняла целый день: выехали в семь утра, вернулись в полночь. Я очень устала за неделю подготовки к ней, но заметку о том, как рады были дети получить к Новому году подарки, писала с удовольствием. А потом, в Рождество, я в образе Снегурочки разъезжала с гостинцами по малообеспеченным семьям. Чтобы собрать все необходимое, потребовалось много времени: договориться с семьями, узнать, что ждут в подарок дети, встретиться с людьми, которые покупали эти игрушки…

Позже, снова в редакции, я принимала от читателей вещи для многодетной матери, на материал о которой откликнулось много народу. Я отвозила ей посылки, помогала собирать справки, общалась с читателями, связывалась с администрацией, ЖКХ, социальными центрами. Тогда-то я и начала размышлять о том, где грань между журналистикой и активизмом? Должна ли я как журналист брать на себя так много и лично включаться в решение проблем, о которых я пишу? Как на самом деле должна работать социальная журналистика? Насколько эффективна адресная помощь?

Ответы на все эти вопросы я получила, когда в 2015 году стала работать в интернет-издании «Такие дела», медиапроекте благотворительного фонда «Нужна помощь». У всех материалов, опубликованных на портале, конкретная цель – помочь их героям. Но переводить деньги предлагается не конкретному человеку, а профильному фонду, который помогает большому количеству людей с похожими проблемами. Журналист в этой цепочке выполняет свою прямую обязанность и только: рассказывает историю, привлекая внимание к проблеме.

Вообще-то журналистика – это в первую очередь информирование. Но выпуская новый проблемный материал, я подспудно жду, что он как-то повлияет на непростую ситуацию героя. Я не всегда пишу статьи просто для того, чтобы донести информацию. В социальной журналистике все сложнее и глубже. Многие герои – люди в трудной жизненной ситуации, и хочется, чтобы она разрешилась, жизнь наладилась. Каждый раз, когда после выхода текста происходит что-то хорошее, журналист радуется. И переживает, если ничего не выходит.

Работая над этой книгой, я пересмотрела все свои опубликованные тексты и с радостью отметила, что чаще всего для героя что-то менялось к лучшему. От глобальных перемен, когда, например, жители Карелии больше года спасали свой бор от вырубки, а после материала «Таких дел» власти расторгли договор аренды леса с девелопером и перенесли строительство в другой район (тут надо справедливо заметить, что положительный итог этой истории – совокупность большой работы и самих героев, и активистов, и других журналистов). До финансовой поддержки, которую читатели оказали самым разным героям. И просто внимания. Как, например, в случае с модником из Кирова, дедушкой, который шьет себе невообразимые костюмы и гуляет в них по городу. После моей статьи его атаковали телевидение и режиссеры, и он остался очень доволен.

Но так бывает не всегда. Случались и провалы, некоторые из них я переживала особенно тяжело. Я понимаю: когда не получается – это нормально. Но не переживать все равно невозможно.