Елена Головина - Американская мечта, или Социальное сравнение России и США

А когда он с братом затевал драку, она стыдила обоих, приговаривая: «Ах вы, маленькие злыдни! Христос повелевает нам прощать друг друга, так-то вы выполняете его завет!». Керенский пишет: «С чувством глубокого удовлетворения возвращаюсь я мыслями к детству, проведенному в России, в стране, где повседневную жизнь питают религиозные верования, укоренившиеся в народе за тысячелетие существования Христианства». Керенский говорит, что вот эти ранние впечатления добра, образ Иисуса, «пожертвовавшего своей жизнью ради блага других и проповедовавшего лишь одно – любовь, – стали источником моей юношеской веры, которая впоследствии воплотилась у меня в идею личного самопожертвования во имя народа. На этой вере зиждился и революционный пафос – и мой, и многих молодых людей того времени».

Бабушка в январе 1921 г. в Симбирске выходит замуж за Исаева Михаила Павловича. Дедушка – из крестьянской семьи, родился в деревне около Ульяновска. Историю каждой деревни можно найти на административном сайте региона. Это информация из книг времен Российской империи, которые были написаны в начале XX века по истории практически всех деревень, с указанием многих фамилий, – так что если повезёт, то получите информацию о предках. Какие молодцы, что всё это собирали! Сейчас историки, краеведы тоже собирают эту забытую информацию, и очень отрадно, что этот процесс активизировался. Мои предки по дедушке изначально были монастырскими крестьянами Богоявленского монастыря в Костроме. Этот монастырь был заложен учеником и родственником преподобного Сергия Радонежского – преподобным Никитой в XV веке; а инициатором строительства был игумен Исайя в 1559 г. Возможно, и фамилию Исаевы мои предки получили в честь этого игумена, основавшего монастырь, поскольку фамилии у крестьян стали появляться в этих местах примерно в то же время: например, Иван Сусанин (уже с фамилией) жил где-то рядом. Хотя у многих крестьян фамилии появились только после отмены крепостного права.

В Смутное время в конце 1608 г. отряды Лжедмитрия II осадили Богоявленскую обитель; несмотря на мужественную оборону, монастырь был захвачен и разграблен. Люди помнили свою историю, и до самой революции 1917 г. в ежегодных молитвах поминали служителей монастыря и монастырских крестьян, погибшие в бою. Другой пример служения отчизне – монастыри Петровских времен. Когда шла война со шведами, остро встала проблема солдат-инвалидов. Пётр принимает решение о размещении их в монастырях, – с таким же жалованьем, как и у монахов, причём брали солдат-инвалидов вне зависимости от их религии. Важным было только то, что о людях по-настоящему заботились – и не важно, что мусульмане будут приняты на житие в православный монастырь.

После того как была присоединена Казань, и прошло Смутное время, настал период российского освоения новых земель. Крестьяне поплыли вниз по Волге на плотах (старожилы слышали об этом от своих бабушек-дедушек, а те, в свою очередь, от своих стариков) и, как установил доктор исторических наук Владимир Гуркин, основали в 1661 году три деревни – Крестово городище, Кайбелы и Красный Яр. Представление о том крае великолепно даёт С.Т. Аксаков, описывая переправу через Волгу у Симбирска (в конце XVIII в.): «Мы… приехали на ночевку в деревню Красный Яр, в двенадцати верстах от Симбирска и в десяти от переправы через Волгу. Проснувшись рано поутру, я увидел, что наша карета отпряжена и стоит на отлогом песчаном берегу. Солнышко только что взошло. Было очень прохладно. Двухверстная быстро текущая ширина Волги поразила меня, и я с ужасом смотрел на то пространство, которое надобно нам переплыть… По берегам тянулись, как узоры, следы сбежавших волн… Симбирск с своими церквами и каменным губернаторским домом, на высокой горе, покрытой сплошными плодовыми садами, представлял великолепный вид… Около меня кипела шумная суматоха… Подвели третью завозню, самую лучшую и прочную, как уверяли, поставили нашу карету, кибитку и всех девять лошадей… Неравнодушно смотрел я на эту картину и со страхом замечал, что ветерок, который сначала едва тянул с восхода, становился сильнее, и что поверхность Волги беспрестанно меняла свой цвет, то темнела, – и крупная рябь бесконечными полосами бороздила ее мутную воду… Проворно подали большую косную лодку, шестеро гребцов сели в весла, сам староста или хозяин стал у кормового весла… Гребцы дружно легли на весла, и мы быстро понеслись. Страх давно уже овладевал мною, но я боролся с ним и скрывал, сколько мог; когда же берег стал уходить из глаз моих, когда мы попали на стрежень реки и страшная громада воды, вертящейся кругом, текущей с непреодолимою силою, обхватила со всех сторон и понесла вниз, как щепку, нашу косную лодочку, – я… закричал, заплакал и спрятал свое лицо на груди матери». А вот как описывает эти края Н.И. Тургенев в своём дневнике за 1818 г.: «21 июля. Воскресенье. Вчера, при закате солнца приехал в Тургенево. Здесь чувства мои необъяснимо были сильнее, нежели в Симбирске. Переправляясь через великолепную Волгу, попал в село Красный Яр. Я ехал сперва лесом, потом степью, потом хлебами. Я часто вставал в коляске и любовался Волгой, видом Симбирска, и был всем доволен: был, одним словом, счастлив».

В 1780 г. в Кайбелах насчитывалось 99 человек, и 463 – в Крестовом Городище. Монастырские крестьяне стали называться экономическими крестьянами (затем государственными) после проведения Екатериной II в 1764 г. секуляризационной реформы. После этой реформы налог они должны были платить государству, а не монастырю, и он в начале XIX века составлял 7,5-10 рублей на человека в год. Люди могли заниматься чем-то ещё, что по душе, а не только земледелием.

B XVII веке по Соборному уложению был объявлен бессрочный порядок розыска беглых крестьян, который на практике часто не соблюдался, а вот классическое крепостное право, со всеми отвратительными проявлениями, типа продажи крестьян, уже появилось в XVIII веке во время царствования Екатерины II. В 1858 г. по переписи число государственных крестьян было больше, чем крепостных. Хотя про Россию всё время пишут как про оплот крепостничества, но, например, в Австрии крепостничество убрали после революции 1848 г., а в Германских княжествах – в 1770-1830 гг. Да и начиналось крепостничество в Западной Европе намного раньше – с X века.

Основой крестьянских хозяйств на Руси была крестьянская община, совместно владевшая землей, которая периодически перераспределялась между членами общины, в соответствии с нуждами семей. Крестьянская община зародилась за много веков до крепостничества, пережила крепостничество и распалась только в ХХ веке при развитии капитализма. Основными принципами общины были взаимопомощь, круговая порука и верховенство общественного интереса над личным. Всей общиной отдавался оброк, строились дома для нуждающихся, церкви, мельницы. Община заботилась о стариках, вдовах, инвалидах, каждый член общины знал, что ни он, ни его семья не будут брошены на произвол судьбы. Вот что А. Пушкин писал о русских крестьянах в книге «Путешествие из Москвы в Петербург»: «…есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны… Никогда не встретите вы в нашем народе того, что французы называют un badaud (ротозей); никогда не заметите в нем ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. В России нет человека, который бы не имел своего собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу. Этого нет в чужих краях. Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши; у нас не иметь коровы есть знак ужасной бедности…».

Читать дальше