Валентин Катасонов - Климатгейт. Спецоперация «Великой перезагрузки». «Новая нефть» и «новое рабство»

В результате за прошлый год существенно изменилась структура ПИИ по группам стран в пользу развивающихся стран. На них пришлось 72 % суммарного объема ПИИ в 2020 году – рекордная доля за все время статистических наблюдений.

В 2020 году произошло знаменательное событие: поменялся традиционный лидер по объему получаемых ПИИ. Таким лидером были США. Но в прошлом году Китай подвинул США на второе место, заняв первое место в рейтинге. У Китая – 163 млрд долл., у США – 134 млрд. долл. Журнал «Форбс» отмечает, что американская экономика продемонстрировала меньшую адаптивность к пандемии коронавируса, чем китайская. И иностранные инвесторы предпочли более прогнозируемую и стабильную ситуацию в китайском здравоохранении и в китайской экономике [3] https://www.forbes.com/sites/sarahhansen/2021/01/24/ chinapasses-us-as-no-1-destination-for-foreign-investment-as – coronavirus-upends-global-economy/?sh=57eb52301252 .

Чтобы понять, насколько радикально изменились позиции США и Китая как получателей ПИИ, можно привести данные за 2016 год: в США величина этих инвестиций была равна 472 млрд долл., в Китае – 134 млрд. долл. У США за пятилетие объем ПИИ обвалился в 3,5 раза, а у Китая вырос более чем на 1/5 [4] https://www.bbc.com/news/business-55791634 . В докладе UNCTAD главной причиной столь резкого падения ПИИ в США называется, прежде всего, фактор «COVID-19», который, как отмечают авторы доклада, имел более острую форму, чем в Китае и многих других странах (эффективность мер по борьбе с коронавирусом в документе не рассматривается). Почему-то в докладе не отмечен еще один очевидный фактор, который способствовал падению ПИИ в американскую экономику: выборы президента США и ожидаемый хаос в стране. Впрочем, нельзя забыть еще один фактор, который можно назвать «политическим». До прихода в Белый дом Дональда Трампа Китай выступал одним из крупнейших экспортеров капитала в США в виде ПИИ. С 2017 года Трамп стал ограничивать приток китайского капитала в американскую экономику под предлогом того, что китайское участие в капитале американских корпораций может подрывать военную и военно-экономическую безопасность США. Уже в 2018 году в результате ужесточения государственного контроля приток китайского капитала в виде ПИИ резко сократился. А затем даже начался добровольно-принудительный выход китайцев из капитала некоторых компаний, находящихся в юрисдикции США.

В докладе рассматриваются различные виды ПИИ. Они в различной степени подверглись изменениям (падениям) в 2020 году. В частности, ПИИ делятся на два следующих вида: 1) crossborder M&A (трансграничные слияния и поглощения); 2) greenfeld projects (новые проекты). Очевидно, что второй вид инвестиций (в новые проекты) является более рискованным бизнесом. Поэтому в прошлом году ПИИ в виде greenfeld projects упали резко – на 35 %. А инвестиции в виде crossborder M&A (приобретения долей уже действующих бизнесов) – менее рискованные. Они сократились лишь на 10 % (с 505 до 456 млрд долл.)

На фоне среднего умеренного снижения инвестиций в виде приобретения долей в капитале в некоторых отраслях и секторах наблюдалось очень заметное увеличение масштабов таких операций. Особо выделяется пищевая промышленность, в которой объем иностранных инвестиций вырос за годы на 320 % (с 20 до 85 млрд долл.). К разряду востребованных следует отнести и сектор информационных и коммуникационных технологий – рост на 216 % (с 20 до 85 млрд. долл.). Также электроника – рост на 100 % (с 20 до 40 млрд. долл.). Наибольшее падение претерпели такие отрасли: добывающая – на 53 % (с 32 до 15 млрд. долл.); финансы и страхование – на 43 % (с 49 до 28 млрд. долл.) и др. Нетрудно заметить, что транснациональные корпорации (а именно на них приходится подавляющая часть ПИИ в виде crossborder M&A) начинают приспосабливаться к новым экономическим условиям, которые создаются в результате навязывания новых «правил игры», обосновываемых необходимостью «борьбы с пандемией». Отсюда, в частности, повышенный интерес к информационным и коммуникационным технологиям, а также электронике. Ведь они необходимы для функционирования предприятий, организаций и фирм, жизни людей в условиях lockdown (работа и жизнь в режиме онлайн).

Кстати, даже при общем глубоком падении ПИИ в виде greenfeld projects лишь в одном секторе такого падения не было. Это сектор информационных и коммуникационных технологий. Инвестиции в новые проекты в этом секторе составили в прошлом году 78 млрд против 66 млрд. долл. в 2019 году (увеличение на 18 %).

Несколько подробнее о России. Как выше уже было отмечено, за год падение ПИИ в российскую экономику составило 96 % (с 32 до 1,1 млрд долл.). Россия оказалась в топ-3 (среди всех стран, включенных в доклад) по относительной величине падения ПИИ – вместе с Великобританией и Италией. В прошлом году символическому притоку новых инвестиций в Россию сопутствовал отток инвестиций, которые были сделаны в предыдущие годы. Согласно предварительным оценкам Банка России, вывоз капитала за рубеж в виде прямых инвестиций из российской экономики (за исключением банковского сектора) в 2020 году составил 6,3 млрд. долл. Приток в эти секторы был равен 1,1 млрд. долл [5] https://www.cbr.ru/statistics/macro_itm/svs/ . Таким образом, чистый отток капитала из России в форме прямых инвестиций (по всем секторам, кроме банковского) составил 5,2 млрд долл. Кстати, почти за все предыдущие годы (с начала 1990-х гг.) сальдо трансграничного движения капитала в виде ПИИ было отрицательным. Т. е. прямые инвестиции превратились в «дыру», обескровливающую российскую экономику.

Представленная в докладе UNCTAD картина дает представление только об импорте капитала в виде ПИИ. Интересно также посмотреть, какова картина по экспорту капитала. Мы сможем увидеть такую общую картину позднее – в ежегодном докладе UNCTAD «World Investment Report» (выйдет примерно через полгода).

Только что Международный валютный фонд (МВФ) опубликовал январский обзор «IMF Fiscal Monitor». В нем представлены предварительные оценки государственного долга по миру и по экономикам наиболее крупных стран за 2020 год [6] https://www.imf.org/en/Publications/FM/Issues/2021/01/20/ fscal-monitor-update-january-2021 .

В абсолютном выражении государственный долг всех стран мира в конце прошлого года составил 89,6 трлн долл. Для сравнения: в начале десятилетия (2011 год) его величина была в два раза меньше: 44,65 трлн. долл. А в 2006 году – 26,58 трлн. долл [7] https://www.statista.com/statistics/686067/global-public-debt/ . Таким образом, за полтора десятилетия абсолютная величина мирового государственного долга выросла в 3,37 раза.

В конце 2018 года мировой государственный долг составлял 82,3 % мирового ВВП, в конце 2019 года – 83,5 %. Прирост за год на 1,2 процентных пункта. А вот в конце 2020 года он уже был равен 97,6 %. Прирост за год оказался равным 14,1 процентному пункту! Правда, показатель долга на конец 2020 года оказался ниже той оценки, которая была сделана в середине прошлого года: Фонд прогнозировал, что мировой государственный долг вырастет к концу года до 101,5 % [8] https://www.kommersant.ru/doc/4414742 .