Сьюлетт Дрейфус - Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости

Захваченная? Вопрос Дэя удивил Mendax’a. Его удивило не то, что Дэй заподозрил его в захвате линии, а то, что он не знал, совершались ли с ней какие-либо манипуляции.

– А что, вы не знаете? – усмехнулся он.

В следующие полчаса Дэй и другие полицейские разобрали на части телефон Mendax’a, пытаясь понять, какими примочками снабдил его хакер. Они сделали несколько звонков, чтобы проверить, не перекинул ли длинноволосый юнец свой телефон на другую линию, чтобы его звонки было невозможно проследить.

На самом деле тон набора в телефоне Mendax’a был совершенно нормальным звуком телефона с тоновым набором на коммутаторе ARE-11. Он просто отличался от звука, генерируемого другими типами коммутаторов, такими как АХЕ или пошаговыми коммутаторами.

Наконец Mendax’y позволили позвонить юристу в Alphaline. Юрист велел хакеру ничего не говорить. Он сказал, что полиция может передать в суде под присягой все, что скажет хакер, и добавил, что полиция может прослушивать телефонные разговоры.

Затем Дэй попытался проявить дружелюбие, чтобы вытянуть из хакера информацию.

– Только между нами, ты Mendax? – спросил он.

Молчание.

Дэй попробовал применить другую тактику. У хакеров очень развито чувство собственного эго – струнка, на которой, несомненно, хотел сыграть Дэй.

– Ты знаешь, куча народу годами выдавали себя за тебя, скрываясь под твоим хэндлом, – сказал он.

Mendax понял, что Дэй пытается им манипулировать, но сейчас ему было все равно. Он знал, что у полиции уже достаточно улик, связанных с его хэндлом, поэтому он признал, что его зовут именно так.

У Дэя был еще один сюрприз.

– Ладно, Mendax, а что ты скажешь о белом порошке в твоей спальне?

Mendax не мог припомнить никакого белого порошка в спальне. Он не употреблял наркотики, поэтому нигде не могло быть никакого белого порошка. Он смотрел, как два офицера вносят в дом два больших красных ящика с инструментами – они выглядели, как приборы проверки на содержание наркотика. Боже, подумал Mendax. Я влип.

Копы завели хакера в комнату и показали на две полоски белого порошка, насыпанные на подоконнике.

Mendax с облегчением улыбнулся. «Это не то, что вы думаете», – сказал он. Белый порошок был флюоресцентным клеем, который он использовал, чтобы нарисовать звезды на потолке в спальне своего ребенка.

Полицейские в свою очередь начали улыбаться друг другу. Mendax отлично понимал, что происходит в их головах: не каждый, кто торчит на кокаине или на «спиде», сможет выдумать такую историю.

Один из колов ухмыльнулся и сказал другому: «Сделай тест!»

– Это не очень хорошая идея, – сказал Mendax, но его протест только усугубил ситуацию. Копы вывели его в другую комнату и вернулись к анализу порошка.

На самом деле в этот момент самым большим желанием Mendax’a было связаться с Prime Suspect’ом. Возможно, копы решили накрыть сразу всех троих хакеров IS, а может быть, и нет. Пока полиция копалась в клее, Mendax’y удалось позвонить своей отсутствующей жене и попросить ее перезвонить Prime Suspect’y, чтобы предупредить его. У них с женой могли быть трудности, но он надеялся, что она не откажется помочь.

Когда чуть позже в эту ночь жена Mendax’a дозвонилась до Prime Suspect’a, он ответил: «Да, мы здесь тоже веселимся вовсю».

Mendax прошел на кухню, где один из офицеров снабжал этикетками все увеличивающуюся гору его личных вещей, изъятых полицией. Женщина-полицейский с трудом пыталась взгромоздить его принтер на общую кучу. Она мило улыбнулась Mendax’y и спросила, не мог бы он помочь ей. Он повиновался.

Наконец около трех утра полиция покинула дом Mendax’a. Они провели там три с половиной часа и изъяли 63 пакета с его личными вещами, но не обвинили его ни в одном преступлении.

Когда последний полицейский автомобиль скрылся из виду, Mendax вышел на тихую пригородную улочку. Он оглянулся по сторонам. Убедившись, что никто не следит за ним, он подошел к ближайшему телефону-автомату и позвонил Тгах’у.

– Сегодня ночью АФП обыскала мой дом, – предупредил он своего друга. – Они только что уехали.

Тгах казался странно неразговорчивым:

– А, понятно.

– Что-то не так? У тебя странный голос, – сказал Mendax.

– А? Нет. Нет, все нормально. Я… я просто устал. Ну, значит… федералы, мм… могут быть здесь в любой момент… – Тгах еле ворочал языком.

Но все было далеко не нормально. АФП уже была в доме Тгах’а. Они были там уже несколько часов.

Хакерам IS пришлось ждать суда почти три года. Угроза уголовных обвинений висела над их головами, как дамоклов меч. Они не могли искать работу, заводить друзей или строить планы на будущее, не оглядываясь на то, что может произойти в результате полицейских рейдов 29 октября 1991 года.

И вот в июле 1994 года каждый хакер получил официальное обвинение – по почте. За эти годы у всех трех хакеров произошли существенные перемены в жизни.

Опустошенный крахом своего брака и выбитый из колеи налетом АФП, Mendax погрузился в глубокую депрессию. К середине ноября 1991 года он оказался в больнице.

Он ненавидел больницу, ее установленный распорядок и играющих в игры психиатров. В конце концов он сказал докторам, что хочет уйти. Может быть, он был безумен, но больница определенно делала его еще безумнее. Он покинул больницу и переехал в дом матери. Следующий год был худшим в его жизни.

Когда молодой человек уходит из дома – в особенности из дома не в меру властных родителей, – возвращение часто бывает для него очень сложным. Короткие посещения еще могут сработать, но постоянное совместное проживание, как правило, оказывается неудачным. Mendax продержался дома лишь несколько дней, а затем ушел. Он спал на открытом воздухе, на берегах рек и ручьев, на покрытых травой лугах – всюду, где природа подступала к одному из самых отдаленных пригородов Мельбурна. Иногда он перебирался поближе к городу, ночуя в таких местах, как заповедник Мерри-Крик.

В основном он обитал в лесу Шербрук в Национальном парке Данденонг-Рэйнджс. Из-за расположения парка на плоскогорье температура там для Мельбурна опускалась гораздо ниже обычного зимнего уровня. Летом житья не было от москитов, и Mendax иногда просыпался с опухшим от укусов лицом.

В течение шести месяцев после налета полиции Mendax не прикасался к компьютеру. Понемногу он начал восстанавливать свою жизнь с нуля. К тому времени, как он получил голубые полоски бумаги из АФП с двадцатью девятью обвинениями, в июле 1994 года, он жил в новом доме со своим ребенком. В течение всего переходного периода он постоянно разговаривал по телефону с Prime Suspect’ом и с Тгах’ом – как с друзьями и товарищами по борьбе, а не как с собратьями-хакерами. У Prime Suspect’a было немало своих проблем.

Занимаясь хакингом, Prime Suspect почти не употреблял наркотиков. Так, косячок время от времени, не больше. У него не было времени ни на наркотики, ни на девушек, ни на спорт, ни на что-то еще. После обыска он покончил с хакингом и начал накуриваться постоянно. В апреле 1992 он впервые попробовал экстази – и потратил следующие девять месяцев, пытаясь достичь того же состояния блаженства. Он не считал себя наркоманом, но наркотики, несомненно, заменили ему увлечение хакингом, и его жизнь вошла в особый ритм.