Геннадий Герасимов - Общество потребления: мифы и реальность.

Сохраняя пропорции и приоритеты, следует отметить, что здесь киноэкран по-прежнему далеко впереди. Между прочим, новые фильмы зачастую снимают в двух вариантах — для кинопроката и для возможной продажи на телевидение. Во втором варианте постельные сцены подаются в смягченных, пастельных тонах. Соответственно журнал «Ньюсуик» отмечал, что «по сравнению с тем, что доступно на киноэкране, сцене и в журнальном киоске, нынешний сексуальный видеоряд сугубо скромен».

Можно согласиться, что отношения между полами — существенная часть человеческих отношений и как таковая заслуживает внимания искусства, никогда не бывшего равнодушным к страстям человеческим. Но уровень, на котором американское телевидение решает данную тему, несомненно, несет обществу один вред. Журнал «Ньюсуик» переходит от перечня к жалобе:

«Вызывает беспокойство то обстоятельство, что обилие секса на телеэкране рассчитано на потакание похоти самым дешевым способом. С хихиканьем и ухмылкой новые телесерии бравируют своей смелостью подобно несовершеннолетним, сыплющим ругательствами на школьном дворе. В одном из самых смешных эпизодов передачи «Джеймс в 15 лет» младшая сестра Джеймса Сэнди сообщает, что наконец-то определила тему своего сочинения на свободную тему, заданного в школе. Тема, с энтузиазмом объявляет Сэнди, будет: «Любовь среди несовершеннолетних и как ее подавить, чтобы сохранить энергию для занятий спортом».

Даже самые крайние противники не собираются изгонять секс из телевидения. Но все большее число зрителей из всех слоев населения поднимают законный вопрос: когда телевидение ставит тему секса перед реальными сэнди, не разумно ли надеяться, что оно будет говорить на языке взрослых» [177].

Время от времени последние барьеры падают и на телевидении. В 1974—1976 годах в Нью-Йорке в субботу после полуночи по каналу «джей» кабельного, т. е. проводного, телевидения, за который надо дополнительно платить, в программе «Полуночный блюз» показывали все совсем натурально. А также и ненатурально, причем продюсер проявлял явную склонность к садизму. Например, любил показывать, на ночь глядя, избиение голого мужчины изящной амазонкой в обтягивающем кожаном костюме, в ботфортах и с хлыстом.

Постановщик «Полуночного блюза» Аль Гольдштейн — ведущий порнограф страны, владелец самого грязного еженедельника, даже название которого у нас печатать не принято.

В заключение — о видео- «поветрии».

Видеомагнитофоны и кассеты к ним дешевеют и, повторяя историю «жестяной Лиззи», становятся предметом массового потребления. На видеокассеты записываются фильмы, и сам Голливуд начинает постепенно приходить к выводу, что главная прибыль теперь — не в пустующих кинотеатрах, а в тиражировании видеокассет с записями фильмов, не в кинопрокате, а в видеопрокате.

Кассеты можно как купить, так и взять на время на дом, как книгу из платной библиотеки.

Стоит ли добавлять, что частный характер видеокассет открыл еще один канал для любителей порнографии.

Сексландия

Тема секса в американской жизни заслуживает внимания не по причине ее изначальной пикантности, не для щекотания читателя, а потому, что бесстыжая коммерческая эксплуатация чувственных побуждений, могущих быть гуманно чистыми, но и непристойно грязными, является важной чертой общества потребления.

Коммерческую выгоду рекламодатели почувствовали здесь сразу. И в рекламе они беззастенчиво используют женские формы как прилавок, на котором раскладывают свои товары, унижая этим женское достоинство. Вот мнение по этому поводу газеты «Нью-Йорк таймс»:

«Коммерческие объявления по телевидению печально знамениты своей подразумевающейся связью между рекламируемым товаром и сексуальным удовлетворением. Автомобили превращаются в фаллические символы, и их, затаив дыхание, ласкают девушки сногсшибательных пропорций. Двое встречаются и влюбляются, распивая определенный сорт вина. Некоторые из коммерческих упражнений забавны. У большинства из них нет ни стыда, ни совести» [178].

Но секс — не только коммерция. Это еще и идеология. Подобно тому, как секс мешал маленькой Сэнди заниматься спортом, так взрослых он отвлекает от политики, от общественных интересов, предлагая взамен приятный альковный мирок. Что власть имущим и нужно.

«Плейбой» появился, как с неба свалился, расталкивая традиционные иллюстрированные журналы «Кольерс», «Лук», «Лайф» и способствуя падению интереса к ним. Но теперь сам «Плейбой» теснят сильные конкуренты: «Хастлер» (т. е. «Нахал»), «Пентхауз» (квартира в небоскребе с выходом на крышу) и другие.

Формула успеха многомиллионного «Плейбоя» копируется этими эпигонами, а по части порнографии они идут дальше, до конца, так что теперь, на их фоне, «Плейбой» — легкий проказник. А формула успеха состоит из «джентльменского набора» — развлекательного чтива для отдыха и мечтаний с добавлением написанных на высоком профессиональном уровне статей на серьезные темы и рассказов известных писателей.

В каждом номере журнала, носящего подзаголовок «Развлечение для мужчин», читатель найдет на развороте с дополнительным выпадающим листом фотографию «дивы месяца» и на соседних страницах — иллюстрированный рассказ о ее жизни.

«Плейбой» старается держаться на плаву, не опускаться до низин «Хастлера» или «Пентхауза».

Аполитичность — плейбоевское знамя. Его редактор Хью Хефнер подчеркивает:

«Я знаю, в нашем мире существует много серьезных проблем: болезни, лишения, несправедливость. Многочисленные журналы уделяют много внимания всем этим проблемам. И это хорошо. Однако темные стороны жизни не относятся к сфере интересов «Плейбоя». Мы опираемся на приятные вещи, на веселье и радость бытия».

Кто же те миллионы американцев, регулярно покупающие «Плейбой» в киосках или выписывающих его по почте (таких гораздо меньше). Ведь даже в богатой Америке не хватает пресыщенных красивой жизнью молодых мужчин, которых заинтересуют объявления о продаже личного самолета, появляющиеся иногда на страницах журнала.

Широкий плейбоевский читатель — это представитель так называемых «средних классов», мечтающих о той «красивой жизни», в которую их зовет, манит журнал. На часок-другой читатель как бы приобщается к элите общества потребления, умеющей потреблять все блага жизни по-плейбоевски красиво. В центре потребностей остается женщина, а гарниром к ней —