Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #2

Но великий спящий когда-то проснется. Александр Зиновьев со свойственной ему прямотой, без околичностей говорил о “понижении природного интеллекта” в нашем народе, который простаком вообще-то никогда не слыл. Ведь диво, что на политический театр ряженых Большой и Малой Дмитровки избиратель заглядывается, рассуждая про себя, от кого, “медведей” или “справедливцев”, больше будет ему, “сметливому”, проку. На мякине его, кажется, не проведешь, но покуда “пустосвяты” и “пустоплясы” мельтешат перед ним, завлекая, он, того и гляди, проторгуется на этом торжище, где в закладе наша общая судьба.

К 100-летию со дня смерти Д. И. Менделеева

Конец XIX и начало XX века — великая эпоха в развитии русской науки. Циолковский и Лобачевский, Павлов и Чижевский, Мечников и Менделеев — фигуры под стать самым великим исполинам Возрождения по новизне идей, по универсальности знаний, по широте человеческих интересов, по тому факту, что каждый из них на многие десятилетия обогнал в своей мыслительной работе возможности времени. Семена их прозрений дали обильнейшие всходы после смерти каждого из них и проросли далеко ещё не все. Таблица Менделеева — гениальнейшее открытие мировой науки. Но ведь она лишь малая часть всего, что рождено этим поистине феноменальным человеком.

Много лет назад мне в руки попалась его книга “К познанию России”. К своему изумлению, я увидел, что это — блестящее социологическое исследование результатов первой Всероссийской переписи населения 1897 года. Книга была издана в 1906 году и в течение полугода несколько раз переиздавалась! Мысли, насыщающие эту книгу, настолько значительны, что и поныне чуть ли не в каждой нынешней дискуссии о миграции населения, о демографическом взрыве, о путях, ведущих к богатству нации, о национальной политике, о техническом прогрессе слышится их мощный отголосок. И за всеми этими рассуждениями, сохраняющими своё значение и по сей день, стоит фигура не просто гения, но Гражданина, болеющего за будущее родины, активного члена патриотической организации “Союз русского народа”.

Масштаб его любознательности был безграничен. За свою жизнь Менделеев написал более 400 работ самого разного характера. “Бакинское нефтяное дело”, “Заметки о народном просвещении России”, “Коммерческая политика России”, “Об исследовании Северного полярного океана”, “О доходности молочного скотоводства”, “Проект поднятия уровня Азовского моря запрудой Керченского пролива”, “О происхождении и уничтожении дыма”, “Стеклянное производство”, “О развитии железной промышленности” — вот перечень нескольких взятых наугад работ Дмитрия Ивановича Менделеева. Поскольку он был гений, то за непостижимо короткие сроки Менделеев мог изучить ту или иную отрасль жизни, интересующую его, и нарисовать перспективы её развития. Он работал для будущего. Для будущего России. Её недра, её уголь и железо, нефть и лес, её просвещение и образование, её земля и её скот, её военное могущество и её наука — всё волновало его. За всё он чувствовал себя лично ответственным. Сколько идей Менделеева опережали время — не сосчитать! Тут и боль за хищнически сведённые леса и проекты их восстановления, и мысли о том, что нефть — драгоценнейший минерал земли и что “топить нефтью — топить ассигнациями”, и прозрения о роли для России Северного Ледовитого океана и земель, к нему прилегающих, и предсказания о том, что “угля из земли вынимать не будут, а там, в земле, сумеют превращать в горячие газы и их по трубам… распределять на далёкие расстояния”.

Одержимость учёного владела им всегда. Его гениальность умножалась на его волю, на его решимость доводить любое дело до конца. Порой эта одержимость граничила с полной беспощадностью к себе. Так, например, в 1887 году Менделеев поднялся во время солнечного затмения на воздушном шаре и выполнил всю программу исследований. Полёт был весьма опасен: шар из-за дождя намок и был не в состоянии поднять двух пассажиров, тогда Менделеев попросил остаться на земле пилота и полетел один. В конце жизни Менделеев издал книгу под названием “Заветные мысли”. Она была написана рукой великого Гражданина. Поскольку охарактеризовать более или менее полно личность учёного и его деятельность невозможно, я выбрал из разных сочинений его любимые суждения, к которым он возвращался постоянно и которые навсегда оставят за Дмитрием Ивановичем Менделеевым право называться истинным сыном Отечества.

Станислав Куняев

* * *

Недаром весь мир считает нас, русских, народом еще молодым, свежим. Мы молоды и еще свежи — именно в промышленном смысле. Знание России в ее естественных условиях и знание русского народа в его способностях ко всяким видам человеческой деятельности убеждают не меня одного в том, что предстоящие России промышленные завоевания должны составить истинный венец творений Петра, небывалый расцвет русских сил.

* * *

Еще через какие-нибудь сто, много двести лет, во всем мире в среднем будет столь же тесно, как теперь в Германии, а кругом нас и очень уж тесно. Поэтому-то нам загодя надо, во-первых, устраивать так свои достатки и все внутренние порядки, всю частную свою жизнь, чтобы размножаться быстрее своих соседей и всего человечества, что мы теперь, т. е. в последние десятилетия, с успехом и выполняли, а во-вторых, нам необходимо помимо всего быть на чеку, не расплываться в миролюбии, быть готовыми встретить и внешний напор, т. е. быть страною, быстро возвышающею свои достатки всемерно (как земледельцы, как промышленники и как торговцы), пользующеюся богатствами и условиями своей земли, блюдущею внутренний свой порядок и внешний мир, и в то же время страною, всегда готовою к отпору всякому на нас посягательству. (…) Грозными нам надо быть в войне, в отпоре натисков на нашу ширь, на нашу кормилицу землю, позволяющую быстро размножаться, а при временных перерывах войны, — ничуть не отлагая, улучшать внутренние порядки, чтобы к каждой новой защите являться и с новой бодростью, и с новым сильным приростом военных защитников и мирных тружеников, несущих свои избытки в общее дело. Разрозненных нас — сразу уничтожат, наша сила в единстве, воинстве, благодушной семейственности, умножающей прирост народа, да в естественном росте нашего внутреннего богатства и миролюбия.

* * *

Любовь к отечеству, или патриотизм, как вероятно небезызвестно читателям, некоторые из современных учений, крайних индивидуалистов, уже стараются представить в худом виде, говоря, что ее пора заменить совокупностью общей любви ко всему человечеству с участием в делах узкого кружка лиц, образующих общину (коммуну), город или вообще физически обособленную группу. Такое, очевидно недомысленное, учение приписывает патриотизму многие худые явления общественности и похваляется тем, что к этому клонится уже всеобщее сознание, а в будущем перейдет будто бы все человечество. Лживость такого учения становится, на мой взгляд, ясною не столько со стороны одних важных исторических услуг скопления народов в крупные государственные единицы, вызывающие самое происхождение патриотизма, сколько со стороны того, что ни в каком будущем нельзя представить слияния материков и стран, уничтожения различий по расам, языку, верованиям, правлениям и убеждениям, а различия всякого рода составляют главнейшую причину соревнования и прогресса, не упоминая уже о том, что внутреннее чувство ясно говорит, что любовь к отечеству составляет одно из возвышеннейших отличий развитого, общежитного состояния людей от их первоначального, дикого или полуживотного состояния.