Иван Кузнецов - Я приезжаю. Как путешествовать, жить в мире и быть собой

– Мне нравится, что ты ведешь заметки в блокноте. Помогает ли это писать лучше?

– Очень редко я что-то толковое пишу в блокноте. Обычно это сухие заметки о местах и людях, которые помогают впоследствии вспомнить нюансы моих приключений. Я всегда беру с собой два блокнота, один для кратких записей всего путешествия, второй – для того, чтобы описывать свое внутренне состояние.

– Твои рассказы пропитаны любовью к России, она взаимна?

– Родина – это мама. Она может быть строгой, а порой приветливой и доброй. Я с ней часто разговариваю, обращаюсь к ней и делюсь своими мечтами. Мне кажется, она меня слышит и отвечает взаимной теплотой.

– Моя любимая часть России – северо-запад. Насколько знаю, тебе нравится Восточная Сибирь. Чем она тебя притягивает?

– Это была любовь с первого взгляд. Когда я впервые там оказалась, то буквально расплакалась от сибирских таежных просторов и поняла, что эти чувства взаимны. Я познакомилась с местными писателями, охотниками, фермерами, с теми, кто не покладая рук трудится в Сибири и любит родные места.

Говорят, что в местах, которые стали тебе дороги, ты оставляешь частичку себя… Где бы я ни была, часть меня остается где-то в тайге Восточной Сибири на берегу любимой реки Лены.

– Как ты оказалась в таежной общине? Как протекает жизнь в подобных местах?

– Я случайно познакомилась с местными ребятами, которые и пригласили меня в общину. Я не знала куда еду, но нисколько не разочаровалась, когда оказалась там. Община живет в Западных Саянах, вдали от цивилизации, в полной гармонии с природой. Каждое утро начиналось с работы: я работала в огороде, сидела с детишками, готовила для монахов и помогала семьям. Это был замечательный опыт.

В общине я впервые увидела, как много один человек может сделать за сутки. Мы, городские жители, часто ноем, что нам не хватает времени, и не замечаем, что почти все за нас делает техника. Там все достается ручным трудом – хлеб каждый день выпекали по несколько раз, стирали вещи руками, даже гречка была собственного производства. При этом у меня было время, и почитать, и исполнить песню на вечернем концерте, и научиться ремеслам, и сходить в гости.

– Связаны ли твои путешествия с другими увлечениями, например, русскими народными танцами?

– Все мои увлечения дополняют друг друга, но пока не пересекаются. У меня много знакомых в творческой сфере: кто-то делает русские народные вечера, кто-то активно продвигает спортивный образ жизни, многие занимаются благотворительностью. С моими странствиями это никак не связано.

– У меня перед глазами твой рассказ о Колыме: виды заброшенных промышленных построек и золотые лиственницы на фоне заснеженных гор. Россия везде такая контрастная?

– Колыма – одно из самых контрастных мест, где я побывала. Вот ты поднимаешься на перевал и перед тобой суровая зима и сугробы по пояс. Несколько километров, и ты уже попадаешь в объятия теплой осени, греешься на солнце в окружении золотых лиственниц. Россия сама по себе довольно многолика. В какой еще стране живут люди стольких национальностей, культур, где еще существует столько климатических зон?

– Представь, что ты одна на дороге. Машин нет целый день. Как будешь справляться с одиночеством и поддерживать моральный дух?

– Я стараюсь быть мобильной и не ловлю специально машины. Если никого нет, я просто иду вперед, пока не кончатся силы, или сажусь на обочину, открываю любимую книгу и погружаюсь в чтение.

В мое первое путешествие автостопом, если ночь заставала в дороге, я доставала спальник, заворачивалась в тент (вместо палатки) как гусеница и старалась заснуть, хотя это было непросто. Слышались какие-то странные шорохи, которые в ночи казались страшнее, чем были на самом деле.

– Построить плот и сплавится на 450 км по реке Лене. Отличная идея! Насколько она сработала? Чего было больше в этом приключении: романтики или испытаний?

– Идея-то была отличная, но в итоге мы сплавились по реке на лодке. Плот нам не удалось построить. Мы с Лешей не нашли сухостоя, но это и к лучшему, ведь на Лене плотное движение барж, и мы бы не смогли лавировать между ними.

Но приключение удалось: я увидела жизнь людей в отдаленных деревнях, пообщалась с охотниками и побыла наедине с собой и любимой рекой. Конечно же, романтики было больше, а все испытания постепенно забываются и не кажутся такими уж сложными и непреодолимыми.

– У тебя есть запасной план на случай кризисной ситуации? Например, водитель начинает приставать; ты потеряла все свои вещи и деньги; ударил жуткий мороз…

– Никто не застрахован от негативных случаев и очень сложно продумать до мелочей возможные события. Плана никогда не было, но недавно со мной произошел страшный случай, когда меня завезли в лес и ударили электрошокером. Благо, без серьезных последствий, но для себя я решила, что не буду больше путешествовать автостопом в одиночку, а еще лучше, буду искать другие средства передвижения.

Женский автостоп – это неоправданный риск, и я не хочу быть ответственной за девчонок, которые могут последовать моему примеру.

– Бывало ли такое, что тебе хотелось все бросить, развернуться на полпути и купить обратный билет?

– Я возвращалась из Магадана в Петербург, за плечами был сплав по Лене, месяцы вне дома, на улице была уже зима, и я валилась от усталости. Мне очень хотелось домой, но денег на обратный билет не хватало, и я отправилась автостопом в Петербург. Тогда я четко осознала: из путешествия надо возвращаться на поезде или самолете. Нужно сделать выдох, а не доводить себя новыми препятствиями.

– Легко представляю тебя в путешествиях по Южной Америке или Азии. Какую страну отправишься изучать после России?

– Правда? Неожиданный поворот! Я, напротив, себя яснее всего представляю в Сибири. Но я не против путешествий и по другим странам. Когда-то давно мечтала совершить мотопутешествие по Латинской Америке или Африке. Кто знает? Возможно, осуществлю старую задумку.

29.07.2015

Четыре года назад писатель и путешественник Александр Иванов вместе с женой Натальей переехали из города в деревню на Алтае. Точнее, просто в горы, ведь деревню они строят сами, по принципам экологического поселения. «Только не спрашивай, во что мы верим», – попросил Саша перед интервью. И сам же в шутку добавил: «Живем в лесу. Молимся колесу». Никакой религиозной подоплеки в деревне нет. Они просто счастливы жить, как хочется.